Радость на небесах. Тихий уголок. И снова к солнцу

На протяжении следующих восьми месяцев он дважды уезжал в Мейплвуд, но никто ни о чем не догадывался, и все знакомые одобряли, что он начал следить за своим здоровьем.

5

В октябре, когда вновь подошло время отправиться в Мейплвуд, он решил отложить отъезд. Уже две недели он с утра до ночи пил джип, но в городе удача ему не изменяла. Тем не менее, откладывая короткую целительную поездку, он играл с огнем — и знал это. Прекрасно знал. И хуже того: испытывал приятное облегчение. Растущая тревога миссис Финли его только раздражала.

— Послушай, Кэрол, — сказал он сурово, когда как-то вечером она неожиданно приехала к нему, а он дремал перед телевизором, — опасности, что я стану алкоголиком, нет ни малейшей. Будь умницей. Позволь мне самому разобраться с этим пустяком.

— Айра, ты так чудесно все устраивал, — не уступала она. — Не понимаю, почему теперь ты откладываешь.

— Очень просто, дорогая моя. Очень просто. Сначала надо кое с чем разобраться.

— До твоего отъезда?

— Не исключено.

— Но, Айра, послушай! Что, если ты натворишь глупостей или растянешься на полу? Такой человек, как ты, не вынесет подобной мерзкой сцены. Ну, пожалуйста, Айра! Когда ты поедешь?

— Завтра. Или послезавтра.

— Обещай мне, Айра.

— Я знаю, что я делаю, — сказал он резко. — Не вмешивайся, Кэрол.

Он не мог сказать ей, что ощущение ожидания теперь нарастало с каждым днем и преисполняло его юношеским предчувствием чуда. И не мог сказать, что ничего не опасался, откладывая ради этого ощущения свой отъезд. Умчаться в Мейплвуд он мог в любую минуту: все было уже устроено. Неужели его страшит, что там в нем восстановят его прежний здравый образ мыслей ради того, чтобы он мог вернуться и снова быть их коммандером Гроумом? До чего же это забавно, думал он и часто улыбался про себя.

Ходил ли он по городу, ездил ли с Хорлером, присутствовал ли на деловом завтраке в отеле, он замыкался в себе, радостно отстранялся от окружающего, словно вот-вот должен был узнать кого-то или какое-то место. Узнавание придет само собой, оно будет как внезапный акт творения, будет непроизвольным и колдовским.

Однажды под вечер, когда Хорлер повел машину вокруг Куинз-парка, он вдруг сказал:

— Остановитесь на минутку, Хорлер.

И прижав лицо к стеклу, начал разглядывать студенческую компанию: три девушки в джинсах, трое дюжих парней и еще один, который схватил высокую девушку, вскинул ее себе на плечо, но споткнулся и упал. Компания заметила, что «роллс-ройс» остановился, и начала разглядывать машину. Айра Гроум внимательно всматривался в каждого из них, словно ожидая, что кто-то выступит вперед.

— Поезжайте, Хорлер, — сказал он потом и улыбнулся.

Бывали и другие такие минуты — в отелях и в барах, когда какой-нибудь мужчина, какая-нибудь женщина привлекали его внимание, и, как тогда в парке, ему в голову вдруг приходила мысль, над которой он потом посмеивался, — что он не едет в Мейплвуд, потому что у него назначено свидание.

Свидание с кем? И где? Он записал месяц назад, а потом забыл? У него же сотни деловых встреч. И про некоторые он вспоминает только в самую последнюю минуту. Но эта… И вновь ощущение страшного провала в памяти. Память! Ну же! Ну! Если он сейчас уедет в Мейплвуд, а потом вернется, вновь упорядочив свою жизнь, будет, наверное, уже слишком поздно. Ну же, память! Ну же! И потому он все еще был в городе в тот день, когда миссис Финли устроила охоту и званый вечер, а также присутствовал на очередном заседании полицейской комиссии.

В половине пятого он сидел во главе стола и вместе с остальными слушал начальника полиции Болтона, который просил их поддержать его просьбу о сокращении числа массажных салонов в самом сердце деловой части города. Район стремительно погибает. И воспрепятствовать этому не удастся, если динамики не прекратят громогласно восхвалять чудеса массажа и рекламировать лавчонки, специализирующиеся на порнографии. Рай для сутенеров. Рай для проституток.

— Да, меня это очень огорчает, — перебил судья Бентон. — Я, знаете ли, родился почти в этом районе, только чуть восточнее. И просто поверить не могу.

Вздыхая, он поведал, какие именитые семьи жили там в те дни и как он мальчиком, юношей ходил по этим улицам мимо фешенебельных магазинов, которые теперь сменились массажными салонами. Каждый день он шел по этим улицам в университет и обратно. Лично он готов всячески поддержать любые меры по возрождению этого района.

— Я буду рад, если всю эту шушеру выметут вон. Так как же мы поступим, коммандер?