Радость на небесах. Тихий уголок. И снова к солнцу

Ал свернул на Куин-стрит, миновал два залитых светом шпиля ратуши, поблескивающий в ярком свете прожекторов бассейн на широкой площади и пошел дальше на запад, к юридическому колледжу. Вот и он — за высокими копьями старинной чугунной решетки, за широкой полосой газона. Ал представил себе, что из затененных дверей выходит Шор — студент-юрист — и направляется по дорожке к старинной калитке в чугунной ограде. Для чего эта ограда? Чтобы не допускать людей к закону? Или чтобы не допускать закон к людям? Человек изучает закон и узнает, что люди неспособны жить, только лишь блюдя законы. Это пустая жизнь. Чугунная ограда вокруг сердца.

Повернув назад, к кварталам молодого Шора и его ранних рассказов, Ал вскоре оказался возле собора, среди домов с меблированными комнатами. Шпиль собора был тоже ярко освещен прожекторами, теперь этот шпиль отбрасывал свет и на улицы внизу, а тогда они были темные и таинственные.

«Хватит. На сегодня достаточно», — сказал себе Ал устало и пошел к Янг-стрит, в беспорядочно раскинувшийся праздный район неоновых вывесок и реклам. Ночь впервые в этом году была по-весеннему теплой. Ал неторопливо шагал в потоке прохожих. По сторонам тянулись закусочные, бары с гологрудыми девицами, бары с голозадыми девицами, дансинги, кинотеатры, специализирующиеся на фильмах ужасов, книжные магазинчики, предлагающие порнографическую литературу, восточные лавки и лавчонки, один из углов облюбовали проститутки и сутенеры. По улице гуськом шли восемь молодых бритоголовых буддистов в желтых одеяниях и провозглашали нараспев: «Кришна! Кришна!» А вслед за ними грациозно семенил стройный пепельный блондинчик, обмениваясь шуточками с ухмыляющимися типами в подъездах. Какая-то девица задела Ала плечом — молоденькая девчонка, проститутка в задорной шапочке, очень хорошенькая. Она бойко застучала каблучками дальше, подходя то к одному мужчине, то к другому, словно танцуя неторопливый радостный весенний танец. Потом повернула обратно и снова задела Ала плечом.

— Мне нравится твоя шапочка, — сказал он. — Чудесная шапочка.

— Другой такой нигде не увидишь, — ответила она.

— А я видел.

— Где это?

— В Париже. Я видел девчонку, такую же, как ты, точно в такой же шапочке.

— В Париже? Пойдем со мной, и снова побываешь в Париже — десять минут туда и обратно.

— Я и так опаздываю, — сказал он.

— Ну и ладно, — ответила она весело и пошла дальше.

Еще одна проститутка, в длинном белом пальто, задумчиво стояла в подъезде. Это была ее игра — унылое одиночество, тем не менее клиента она нашла раньше веселой. Широкоплечий хмурый мужчина подошел к ней, и они свернули за угол. Однако почти следом за ними свернула туда и веселая девчонка с молодым человеком, который, немного поторговавшись, вылез из машины.

Ал направился к ярко освещенному ресторану напротив большого универсального магазина. Из дверей ресторана вышел полицейский, подталкивая к своей машине двух девиц. Одна из них, высокая, пышногрудая, красивая, излагала ему, что она о нем думает. Вторая, совсем девочка, свежая, со вздернутым носиком, сразу влезла в машину.

— Да садись же, Мейбл, — сказала она с надменным равнодушием. — Чего зря время тратить?

Однако полицейский заметил, что Ал, остановившись в нескольких шагах, внимательно на него смотрит. Ал расхохотался. Полицейский, не обращая на него внимания, открыл дверцу машины.

— Так это вы! — сказал Ал. — Как поживаете?

— Проходите, проходите, — отрывисто сказал полицейский.

— Ал Дилани. Вы меня не помните?

— Я так легко не забываю. Особенно свидетелей, которые много о себе понимают.

— Ну да — свидетель. Совершенно верно. А как чтение? Все еще мусолите страницы?

— Само собой: девки мусолят бумажки, а я — страницы.

Полицейский ухмыльнулся, и Ал понял, что его совсем не просто вывести из равновесия — слишком в себе уверен.

— Пожелайте барышням спокойной ночи, — сказал полицейский, и Ал почувствовал, что каким-то образом над ним взяли верх. Полицейский сел впереди, и, когда машина медленно тронулась, Ал наклонился к открытому окну.

— Почитайте вот эту! — крикнул он, бросив книгу на колени полицейского. — Она про здешние места.

Машина продолжала набирать скорость.

«Почему я, собственно, это сделал?» — спросил себя Ал. Он стоял на краю тротуара, пытаясь дать себе ответ на этот вопрос.

13

Джейсон Дансфорд захватил книгу домой. Он и Элен, его хорошенькая, в милых веснушках жена, жили в четырехкомнатной квартире в одном из тех многоэтажных домов, которые строились по пригородам. Элен любила читать, ее самая близкая подруга была библиотекаршей. Едва Джейсон вставил ключ в замочную скважину, как его кольнуло скверное предчувствие, уже давно ставшее неотъемлемой частью его жизни. Элен была алкоголичкой. И по его вине, думал он. Такая уж у полицейских сумасшедшая работа.