Радость

Освободить Салли от указанного напряжения было отнюдь не легкой задачей, поскольку большое мышечное напряжение вело у нее к иммобилизации агрессивности. Взбунтоваться означало для нее накликать на себя какую-то беду, которая, как ей казалось, приведет к тому, что ее покинут или даже убьют. Сама она достаточно отчетливо понимала, что ее проблемы произрастают из раннего детства и что страх оказаться убитой является совершенно беспочвенным применительно к обстоятельствам ее сегодняшней жизни; в то же время боязнь попасть в разряд брошенных и отвергнутых представлялась ей в данный момент совершенно реальной и обоснованной. Большинство пациентов предаются панике при одной мысли о том, что они могут очутиться в одиночестве или утратить любовь, притом, что многие из них вполне благополучно существовали одни на протяжении какой-то части жизни. Салли противилась этому страху, питая надежду найти кого-то, кто станет любить ее и кому она будет послушно подчиняться так же, как поступала по отношению к бабушке. Однако подчиненность подрывает любые человеческие взаимоотношения и дает новую жизнь страху оказаться отвергнутой и покинутой. Если и у другого человека имеются такие же страхи и такая же потребность в контакте, то отношения подобной пары превращаются во взаимную зависимость, которая является не более чем суррогатом любви. Салли и ее муж находились именно в таких отношениях.

Вслед за распадом своего брака Салли влюбилась в другого мужчину, который на поверку оказался едва ли не точной копией ее бывшего мужа, равно как и отца, — таким же безответственным и нечестным. Начал он с самой высокой ноты, провозгласив супруге свою вечную любовь, которая оказалась на деле в большей мере словами, чем чувством. После того как Салли изобличила его во лжи и их отношения прекратились, она впала в глубокое отчаяние, испытывая при этом чувство, что она не в состоянии продолжать все эти поиски и посему ей предстоит умереть. Моей пациентке заметно помогло, когда я обратил ее внимание на следующую закономерность: тот, кто ждет, что его спасут, кончает тем, что его проклинают. Ей вовсе не нужен никакой мужчина, и она сама куда как способна стоять на собственных, к тому же крепких ногах. Но она сопротивлялась и отказывалась занять указанную позицию, поскольку такой выбор требовал от нее взглянуть прямо в лицо собственному отчаянию — отчаянию в связи с тем, что ее отец никогда не возвратится и что ей, быть может, никогда не суждено найти мужчину, который бы любил ее. Она была в состоянии воспринять реальность своей ситуации на сознательном уровне, но не на эмоциональном, поскольку ощущала ее как чрезмерно болезненную и пугающую. Салли боялась, что, согласившись с фактом измены со стороны своего отца, своего мужа и своего последнего поклонника, она спустит с привязи дремавшую в ней нестерпимую, смертельную ярость против них, которая выплеснется бешеной вспышкой гнева, воспринимаемой ею самой как грядущее безумие. Чтобы не дать подобному случиться, она заранее заковала себя в психологическую смирительную рубашку. Однако, если в детстве предоставление выхода своей ярости и могло быть для Салли опасным делом, сейчас это соображение потеряло силу — и для той женщины, которой стала Салли, и для той ситуации, в которой она теперь находилась. В качестве моей пациентки она без всякого риска могла разрядить свою ярость, нанося по кровати пинки и удары руками за все то, что ей довелось пережить на своем веку. Тем она и занималась, но, помимо этого, Салли также выражала сильный гнев в мой адрес за то, что я не воспринимаю ее чувство отчаяния настолько серьезно, как ей бы того хотелось. Она негодовала по поводу моего утверждения, что все средства преодоления ее проблем имеются в ней самой. В своих негативных чувствах она отождествляла меня с собственной бабушкой, требовавшей в свое время зрелой жизненной установки от очень опечаленного и запуганного ребенка. Я же, в свою очередь, не уставал подчеркивать, что ей нужно быть более реалистичной и зрелой, принимая свое отчаяние как данность, которая берет начало в ее непростом прошлом, и позволяя себе горько плакать и тем самым облегчать и снимать свою боль. Что ж, отношение Салли ко мне лишний раз подтверждало старую истину: подавленный гнев пациента часто изливается на того человека, который пытается нести помощь.