Радость

Уильям являлся типичным представителем золотой молодежи, и его проблемы были описаны в главе 5. Я вел с Уильямом работу в течение нескольких лет, и он достиг в своей жизни заметного прогресса. Давным-давно он женился на агрессивной особе, от которой был полностью зависим. Затем, когда этот брак распался, он попал в депрессию. Мобилизовав всю свою энергию, Уильям выкарабкался из этого состояния и снова начал по всем направлениям вести активную жизнь. Он узнал многих других женщин и начал удачно продвигаться в том деле, которым занимался профессионально, но все равно испытывал разочарование из-за того, что чего-то в его жизни недоставало. Когда он впервые консультировался у меня, я на основании огромного напряжения во всем его теле хорошо видел, что этот мужчина испытывает муки. Уильям и сам был в состоянии почувствовать существовавшее в нем напряжение. Он знал, что ему нужно хоть немного расслабиться, но, хотя он и согласился с моими словами по поводу его сильно выраженного напряжения, он никак не прореагировал на них эмоционально. Уильям не плакал и не впадал в гнев. Однако он испытывал желание работать со своим телом, чтобы углубить дыхание и стать более заземленным. Проделываемая работа действительно помогла ему почувствовать себя лучше и стать более продуктивным. В то же самое время мы с ним работали над его взаимоотношениями с матерью, которая в свое время заставила его поверить, что он — не обычный человек, а существо высшего порядка. Аналитическая работа в этом направлении шла параллельно и одновременно с работой физической, телесной. Отец никогда не был для Уильяма сильной фигурой и опорой, поскольку он, как и сын, находился в исключительном и безраздельном владении матери. В данное время я выполнял ту роль, от которой когда-то отрекся его отец, и мой пациент делился со мной разнообразными событиями своей жизни.

На протяжении нескольких последующих лет Уильям продолжал добиваться прогресса. Он достиг настоящего признания в своей профессии и встретил женщину, к которой испытывал любовь и уважение. Обрел он также и способность плакать, причем занимался этим регулярно как на терапевтических сеансах, так и дома, проделывая биоэнергетические упражнения. К этому времени он стал вполне преуспевающим человеком и подумывал о повторном браке с той женщиной, о которой только что говорилось. И вдруг в момент, когда все, казалось бы, шло хорошо, Уильям вновь начал жаловаться на ощущение фрустрации и разочарования. Невзирая на чувство любви к своей нынешней спутнице жизни, значительная часть сексуального возбуждения и наслаждения в отношениях с ней куда-то исчезла. В начале своего рассказа о случае Уильяма я уже упоминал о своей убежденности в том, что главным фактором, препятствующим его капитуляции, являлась устойчивая неспособность испытывать сколько-нибудь сильный гнев против матери. Однако притом, что в этом деле ничего не изменилось и он по-прежнему был не в состоянии почувствовать здесь хотя бы минимальный гнев, его фрустрация только усугубилась.

На один из сеансов Уильям пришел жалуясь на отсутствие всякого энтузиазма по отношению к жизни, на отсутствие страсти к своей спутнице, равно как и к работе. Лежа в запрокинутой позе на табурете, он начал плакать. Я предложил ему произносить при этом: «Боже, что за страшная борьба». Вдруг горло у Уильяма сжалось, и он оказался не в силах выдавить из себя ни слова. В этот момент он поднялся с табурета, говоря: «Есть во всем этом что-то пугающее меня». Он действительно выглядел испуганным, едва ли не до состояния паники. Я попросил его снова улечься спиной на табурет и сказать: «О Боже, я не могу как следует набрать воздух». Он проделал это, а потом добавил от себя: «И это правда». При этом Уильям почувствовал сильный страх, нечто среднее между паникой и ужасом, — страх, который он до сих пор никогда не позволял себе ощущать. А после этого он сообщил мне едва ли не самую важную подробность о своей жизни: оказывается, в мальчишеском возрасте Уильям каждый месяц или около того несколько ночей подряд плакал перед тем, как отойти ко сну. «В момент, когда я только-только просыпался, мое будущее мерещилось мне очень мутным и мрачным, — говорил он, — но потом, когда я вылезал из постели и становился активным, все это уходило». Одновременно он подтверждал, что и сейчас иногда ощущает в душе ту же муть, но это длится недолго.