Радуга 1

Ну, а мыши, после ночных гонок в упряжи из проволочек, зарекались ногой ступать на проклятый этаж. И к концу обучения Ивана даже нос свой в сухие хлебобулочные продукты в комнатах не сували.

Сейчас заматеревший «дрессировщик» добродушно скалил свои клыки на Шурика. Будто и не было этих полутора десятков лет, когда они встречались в последний раз.

— Кстати, — повернулся Шурик к жене. — Это Ван Дер Болт, Иван в простонародье. Мы вместе учились. Прошу познакомиться.

— А я Вас помню, — сказал Иван, осторожно пожимая протянутую руку. — Вы — Лена, учились где-то в «крупе» (институт культуры им. Крупской). Мы к вам на Бассейную на дискотеку по приглашению ездили. Шурик еще слайды свои крутил, те, что из «Пентхауса».

— Все правильно, только не «крупа», а «Герцена» (пединститут), ну да неважно. Но Вас я, простите, не припоминаю.

— Ванька тогда маленьким был и стеснительным, зато теперь — орел! Ты, кстати, какими судьбами здесь? — вмешался Шурик. — По-моему, ты по распределению в Беломорско-Онежском пароходстве работал. А сейчас чем занимаешься?

— Вон там моя супруга лазит, сейчас подойдет — представлю. Я теперь, как бы это сказать, диггер, только не городской, а … — Иван замялся. — А негородской.

— Это кто диггер? — спросила высокая женщина, подходя к ним. — Здравствуйте, я — Людмила. Мы по пути сюда заехали. Возвращались из Финляндии, решили на чудо посмотреть.

— Вы там живете? — поинтересовалась Лена.

— Да нет, мы живем на Чапаева, туда просто по магазинам ездили. Пока Ваня дома — катаемся иной раз. Он не диггер, он на голландцев работает, на буксирах. Два месяца дома — два месяца там.

— Шикарный график, — закивал головой Шурик. — А что насчет диггерства? Шутка?

— Да какое там диггерство! — махнула рукой Людмила. — Уедут с Сусловым, да пьяными по катакомбам ползают. Отдыхают от семейного быта. Вы Суслова знаете?

— Если Шуру — то да, — попытался заговорить Шурик, но Людмила его ловко перебила.

— Конечно — Шуру. Он тоже с вами учился, правда немного пораньше. Тоже моряком работает. На каких-то норвегов. Съездят они куда-нибудь, извозятся все в грязи, потом друг перед другом хвастаются: кто больше черепков насобирал. Уже на лоджии места нет от трофеев. Ну да ладно, я не против, — она приобняла молчаливо улыбающегося Ивана. — Лишь бы семью содержал. А он — настоящий кормилец! Ванечка!

Шурик с Иваном отошли к ладье под предлогом тщательного осмотра. Людмила увлекла разговором Лену. Та только кивала головой.

— Ну как дела вообще-то? — спросил Иван и мимолетом осторожно погладил древнюю ладью.

— Да, знаешь, работаю в одной организации. Офис в Питере на Большой Морской, живу здесь, езжу в командировки. Нормально, интересно, но…

— В этой стране всегда есть «но», — пожал плечами Иван, вытащил сигарету и закурил. — Насколько помню — ты не куришь. Поэтому и не предлагаю. Здесь у нас образовалась, наконец-то, истинная демократия. Из телевизора прогнали оппортунистических комсюков, Жирик перестал буянить, боится за свое благополучие, лишь брыкается иногда по старой памяти, УК РФ и тот с комментариями популярного юриста по совместительству президента страны, как отписал Кивинов в «Ночь накануне». Не читал?

Шурик отрицательно помотал головой.

— Ладно, как говорится у нас на флоте: «Хуже, чем в России и Украине только в Америке», — Иван хотел, было, запулить окурок в воду, но передумал и запихал в спичечный коробок. — Что за пургу про этот раритет тут говорят! Главное, не понимаю — зачем врать-то? Растащат местные вахлаки по досочкам — это неизбежно, но придумывать серийное строительство в Лодейном Поле! Сам-то что думаешь, как бывший корабел?

— Думаю, что неспроста Ладога вытолкнула нам такое богатство, — Шурик тоже потрогал лодку за борт. — Сделана из сосновых досок, набор из цельных стволов с корнями, причем.

— А сколько досок? — невинно поинтересовался Иван.

Шурик на него внимательно посмотрел и улыбнулся.

— Ну ты даешь, Ванадий! — сказал он. — Из ста, конечно. Корма — березовая, чтобы легче, наверно, была. Руль — дубовый.

— А весла — из рябины, — добавил Иван. — Только сейчас понял, что несколько плотно связанных между собой рябиновых стволов — самые гибкие и прочные в мире весла. След огня на корме. Что мы имеем?

— «Наконец-то Сампо в лодке, В лодке пестрая та крышка. Челн мужи толкают в море, На теченье — стодощатый. С шумом в воду челн спустился На течение боками». Ваньша, ты откуда, дитя полесья, «Кантеле» знаешь?

— Сорок вторая руна, Шурик, — сощурил Иван один глаз. — Так в Карелии любой школьник знает — в школе преподают. Вот я и готовился, чтобы сюда перебраться, читал, учил, смотрел картинки.

— Это точно, в школах преподают, — усмехнулся Шурик. — Наследие предков. Народ, не знающий своего прошлого, теряет будущее.