Радужный кот

– Извините, – смутился мальчик.

– Ничего. Ну пойдём.

– Пойдём, – согласился Димка.

Махнул дяде Феде рукой, и они отправились вниз по улице. Он – кнопка и Гаврила.

И тут Фёдор вспомнил. Вспомнил лес, портал, грибника. Чёртова грибника, который говорил вот точно также, двигался также. Вспомнил кровь на руках, Галину… Чёрт! Картинки пролетели у него перед глазами за один миг – всё то, что он так хотел забыть.

– Погодите! – крикнул Фёдор.

В два шага он нагнал их, подмигнул Димке и сказал:

– Я с вами прогуляюсь, мне Варваре надо деньги отдать, в долг брал.

– Так отдай мальчонке, он передаст, – сказал Гаврила.

– Нельзя, – возразил Фёдор. – Деньги-то я занял, а сколько не помню. Так что придётся мне с вами идти.

– Потом отдашь, – процедил Гаврила и глянул на него с угрозой.

Но Фёдор будто и не заметил этого.

– Нет, потом нельзя. Потом забуду. Сейчас пойду, – и он взял Димку за руку.

– Отпусти, – велел Гаврила, в голосе его на этот раз послышалось рычание. – Отпусти и пошёл вон.

– Не зря, – вздохнул Фёдор. – Всё не зря.

И тотчас без замаха ударил Гаврилу в скулу.

– Беги! – крикнул он Димке. – В школу беги!

Мальчик опешил. Он отступил на шаг, непонимающе уставился на Фёдора, потом на дядьку и с ужасом увидел, что у Гаврилы из-под верхней разбитой губы торчат острые нечеловеческие клыки.

– Беги, твою мать! – крикнул Фёдор.

Упрашивать не пришлось. Димка развернулся и бросился к школе. Он не видел, как Фёдор преградил дорогу чудовищу. Не видел, как они сшиблись, как острые когти оборотня пропороли старую потрёпанную куртку дяди Феди и полоснули по животу. Как тот не чувствуя боли, бил и бил, стараясь попасть по ненавистной волчьей морде. Не видел, как Фёдор пропустил страшный удар и покачнулся. Но слышал крик. От крика Димка вздрогнул и заплакал, но он был уже у школы. Уже хватался за ручку двери и тянул её на себя. Дверь вспыхнула фиолетовым и пропустила его внутрь. И только тогда, когда она захлопнулась, дядя Федя упал на асфальт.

Глава XVIII

Олег Васильевич курил, стоя на крыльце полицейского участка. Рядом, похожий на паровоз, такой же кряжистый и усатый, пыхтел папиросой Пантелеич. Оба застыли в задумчивых позах и были похожи на мыслителей древней Греции, с тем лишь отличием, что последние не курили вовсе и вообще вели здоровый образ жизни.

– Грядёт что-то, Пантелеич, – произнёс майор и выпустил из лёгких облако сизого дыма.

– Точно! Десятое.

– Что? – переспросил Кошевой.

Пантелеич задумчиво уставился в пустоту, пошамкал губами, крякнул и со значением произнёс:

– Десятое, говорю, грядёт. Аванс.

Олег Васильевич поперхнулся дымом и закашлялся.

– Аванс, – передразнил он его. – Как бы мы от такого аванса кони не двинули.

Пантелеич вопросительно направил на майора усы.

– Каждый год, – продолжал Кошевой. – Каждый год, сколько я здесь работаю, на День Всех Святых случается какая-то хренотень. И до Нового года. До Нового года! Слышь, Пантелеич? Мы эту хренотень расхлёбываем.

– А! – махнул рукой старый шофёр. Мысли об авансе занимали его куда больше.

– Ты, Пантелеич, совсем другой философской школы, – заметил майор.

– Платон мне друг… – старик затянулся дымом и взглянул на дорогу. – О, смотри, Василич, принесло кого-то…

Резко притормозив, к участку подрулила красная нива. Олег Васильевич выпустил ещё одно задумчивое облако дыма и ответил:

– А это, Пантелеич, представитель моей философской школы. Можно сказать, мой ученик.

Нива просигналила. Майор Кошевой затянулся и не двинулся с места, только в уголках губ его появилась смешинка.

Пантелеич смешинки не заметил, потому что был человеком не очень наблюдательным, но во все глаза уставился на женщину, сидевшую за рулём машины. Она была хороша, как летний полдень.

– Я думал, такие только на мерседесах ездят, – протянул шофёр.

Кошевой усмехнулся и ответил:

– Не переживай, это у неё служебная.

– А…

Нива загудела ещё раз, чуть требовательнее.

– Василич, а кто это?

– Оксана, – ответил майор и щелчком отправил окурок в урну. – Моя жена.

Оксана же опустила боковое стекло и крикнула:

– Давай уже скорее, Олег, я ж тебя жду!

Хлопнув по плечу ошеломлённого Пантелеича, Кошевой подошёл к машине.

– Случилось что, Оксан? – спросил он, наклонившись к окну.

– Случилось. Садись, по дороге объясню.

Майор спорить не стал, открыл дверь и сел на переднее сиденье. А Оксана Валерьевна Кошевая, профессор кафедры межпространственных переходов Института Иномирья, нажала на газ и с места помчала по улице.

*****

Кот орал. Варвара неслась как сумасшедшая, проезжая светофоры и подрезая машины. Ей всё ещё чудился чёрный лексус, чудились тени, и она, вжав педаль в пол, крутила петлю за петлёй по городу в надежде оторваться.

– Держись, Васька! – кричала Варвара, подпрыгивая на лежачих полицейских и с трудом выруливая на крутых поворотах. По частым возмущённым гудкам автомобилей можно было безошибочно определить район, где только что проехала жёлтая шестёрка.