Радужный кот

Коготков подошёл ближе: действительно трещина шла по диагонали. Но что с того? Семён задумчиво провёл по ней ладонью, и вдруг его рука наполнилась теплом, вспыхнула разноцветными искрами. Стена тоже вспыхнула, и пальцы, нащупав углубление, легко провалились внутрь. Патрульный потянул их вверх, и кирпичная кладка, будто забыв о своей природе, сложилась волной, точно холст в каморке папы Карло.

Путь был свободен. «Ну спасибо тебе кот,» – прошептал Семён и полез внутрь. Туда, где уже виднелся короткий коридор с рядом белых однотипных дверей. Яблоко Агафьи тоже закатилось в школу, но вело себя странно – жалось в стену, будто боялось чего-то.

Выбирать не приходилось, патрульные двинулись вперёд, на ходу отрабатывая кабинет за кабинетом, пока не дошли до развилки. Здесь они остановились. Семён нервничал: проверять всё подряд было слишком долго, промедление могло стоить Димке жизни. И разделяться было тоже нельзя: мало ли какая тварь выскочит из-за поворота. «Эх, ты! – ругнулся Семён на яблоко. – Чего ты там зажалось?!»

– Ладно, – Ипполит положил ему руку на плечо. – Давай, я направо, ты налево. У лестницы на первый этаж встретимся.

Семён нехотя кивнул, и поспешил к кабинетам. Почти все они были пусты, а если в них что и находилось, то только парты да стулья, и то какие-то странные, будто нарисованные. Он проверял уже седьмой или восьмой кабинет от развилки, когда услышал крик Ипполита о помощи.

Бросился в коридор. Побежал. Скорее! Сердце стучало как бешеное. Он уже отчетливо слышал звуки близкой яростной борьбы и рычание. Вот катана чиркнула лезвием по стене и… затем был звук, который он не перепутал бы ни с чем – на пол упало тело. Чьё тело? В сердце на мгновение вспыхнула надежда, но её тотчас оборвал злорадный вой. А в следующий миг перед Семёном точно из-под земли вырос волколак. Здоровенный и сильный. Его морда и грудь были залиты кровью, а глаза сверкали торжеством и злобой.

Семён молча ударил с разбега. Раз, второй. Оборотень уклонялся легко. Его полуволчье тело было создано для боя. Создано убивать таких, как Семён. И Коготков знал это. Но и отступать он теперь не мог. Патрульный сделал финт, заставив чудовище отшатнуться, и тут же резко ударил вниз, по коленям. Оборотень перепрыгнул через саблю непринуждённо, как дети прыгают через скакалку, ударил Семёна в плечо. Тот отступил на шаг, замер. Украдкой посмотрел на злосчастный кабинет: из дверного проёма медленно выползала кровавая лужа.

Волколак поймал его взгляд и противно гоготнул:

– Дурак. Всё ещё думаешь ему помочь? Да ты сам теперь труп.

Семён нахмурился – оборотень был почти прав. Вот только… Может, заговорить ему зубы и напасть неожиданно?

– Ты кто такой? – спросил Коготков, не подобрав ничего более подходящего.

Полуволчья – получеловечья пасть растянулась в улыбке.

– Что, Семён, не признал?

– Да у меня таких знакомых отродясь не было, – ответил Коготков, прикидывая, куда и как нанести удар.

– А вот и нет. Я и тебя знаю, и Варвару твою, и Димку.

Патрульный стиснул зубы. Холодная ярость захватила его, он медленно и с угрозой произнёс:

– Говори, где мой сын, псина!

Оборотень расхохотался, хрипло, с каким-то мерзким подвыванием. И в этот момент Семён ударил. Стремительно, снизу вверх наискось. Волколак отшатнулся, но всё же, кончик дедовой сабли достал его, пропорол шкуру и задел нижнюю челюсть. С рычанием и яростью чудовище бросилось на патрульного.

Коготков даже не осознал, как получил сильнейший удар в грудь, от которого отлетел на пару шагов и упал на спину. В следующий миг, оборотень придавил его к полу, осклабился. Сабля лежала всего в полуметре, но теперь нечего было и думать, чтобы достать её. Морда твари нависла над лицом патрульного.

– Что же ты, Семён, – прохрипел морда, – родственника псиной назвал.

И в этот момент Коготков понял, кто перед ним и ужаснулся. Это… это существо он сам пригласил к себе в дом! Эта тварь сидела в паре метров от Димки! А теперь…

Вдруг рука патрульного наткнулась на что-то в кармане куртки. Мгновение, и шокер с треском вонзился оборотню в бок. Волколак взвизгнул, отшатнулся, непонимающе заморгал глазами, пытаясь справиться с судорогой. А Семён, освободившись, в один миг дотянулся до сабли и стремительным ударом пронзил чудовище насквозь. Оборотень вскрикнул, пошатнулся и всей тяжестью мёртвого тела рухнул на Коготкова.

– Да на хрен нужны такие родственники, – прохрипел Семён и отвалил тело волкалака в сторону. С трудом поднялся на ноги и тут же поспешил к Ипполиту.

Когда он вбежал в кабинет, Шубин был ещё жив. Он сидел, прислонившись спиной к стене, бледный и неподвижный. Шея его была разорвана, из неё толчками, уже слабыми, сочилась кровь.

– Сейчас, Пол! Сейчас! – Семён бросился на колени перед другом и напарником, срывая с себя куртку, надеясь сделать жгут хоть из чего-нибудь.