- Я подскажу вам простое решение. Отучите его говорить слово «писать», чтобы, когда ему опять приспичит в туалет, он не говорил «писать». Пусть вместо «писать» скажет «петь». «Мама, я хочу петь». Никто не поймет, в чем дело, это будет закодированный язык. К тому же, это вовсе несложно. Объясните ему: «Либо ты будешь говорить, как я тебе скажу, либо будешь оставаться у себя в комнате».
Мальчик согласился:
- Хорошо, - сказал он. - Когда я захочу «пи-пи», я скажу, что хочу петь. Только ты сама не забывай!
Через год мудрец снова приехал в Бомбей. Как всегда, он остановился в доме той дамы. И вечером в день его приезда она сказала:
- У меня неприятности. Одна из моих сестер серьезно больна, и мне надо пойти проведать ее. Может статься, я не вернусь до утра. А мой мальчик остается совсем один. Было бы так благородно с вашей стороны, если бы вы позволили ему спать вместе с вами, потому что он еще никогда не спал в одиночку.
- Конечно-конечно, - согласился мудрец.
Дама ушла.
Глубокой ночью мальчик разбудил мудреца и сказал:
- Я хочу петь.
Мудрец опешил:
- Ты что - спятил? Кто же поет ночью? Ты разбудишь соседей. Заткнись и спи.
Мальчик помолчал пару минут и сказал:
- Не могу заткнуться. Дай мне попеть - у меня уже подходит!
- Что за чушь ты несешь? - сказал мудрец. - Я целый день беседовал с учениками, и теперь ты не даешь мне спать. Ну и подкинула мне твоя мать подарочек. Спи, говорю тебе. Если хочешь петь, попоешь утром!
- Я не могу так долго ждать! Ты не понимаешь. Мне нужно петь прямо
- Кажется, тебя не успокоить, - сдался мудрец. - Хорошо, хочешь петь - пой, но только тихо. Пой мне на ухо, шепотом... чтобы никто не услышал.
- Но ты смотри, - сказал мальчик, - не говори потом, что я тебя не предупреждал. Кажется, ты не знаешь, что значит «петь».
- Ты думаешь, ты умнее меня? - огрызнулся мудрец. - Давай, пой, что ты там хотел спеть. Пой и потом спи.
Мудрец уже почти успел заснуть, когда мальчик начал «петь» ему прямо в ухо. Мудрец вскочил и закричал:
- Бог мой! Это, по-твоему, пение?!
Мальчик сказал:
- Но это все твоя вина... ты сказал моей маме научить меня... так бы я говорил правду. А так я вру, вот и мучайся теперь.
- Ну и дела, - сказал мудрец. - Но почему же ты не сказал мне, что значит твое «пение»?
- Так нельзя же, - сказал мальчик, - нельзя говорить, что это значит. Я думал, что ты знаешь, раз ты сам это придумал.
Можно подменить слова, но нельзя подменить реальность. Можете говорить «петь», можете говорить «танцевать», можете говорить все что угодно, но писать - это значит писать.
Мой подход абсолютно научен и экзистенциален. Я не строю никаких предположений. Я не стану говорить, что существование имеет начало, потому что я не видел этого начала. И я не смогу поверить, что кто-либо был ему свидетелем, потому что в этом будет противоречие. А раз не было никакого начала, то не будет и конца. Кончается лишь то, что имело начало.
И я также не вижу ничего ненормального в имеющемся порядке самовоспроизведения. Он всем был бы хорош, если бы ваши так называемые религиозные деятели не осуждали секс. Но в сексе нечего осуждать. Он священен, потому что он дает вам жизнь. Он дал вам рождение. Он дал рождение Гаутаме Будде... он дал рождение всем, кем мы так гордимся.
Но вы продолжаете осуждать сами основы. Вам хочется перемен, но каких перемен? Любая перемена окажется спорной. Поэтому я не вижу никакого смысла искать перемен. Я принимаю природу как она есть. И принимаю ее с признательностью и благодарностью.
Нет ничего прекраснее существования.
Вопрос второй:
Может быть, ты не знаешь, но существуют два вида роста. Большинство людей вырастают, и лишь немногие взрослеют. Я принадлежу ко второй категории. Я не вырос, я просто повзрослел.
Тело может расти, стареть, но тело не имеет никакого отношения к моим представлениям. Взрослеет мое сознание.
Сегодня мои представления о сексе и сверхсознании более основательны, нежели раньше. Во мне произошла всеобъемлющая революция, и все, что я говорил раньше, теперь углубилось и стало более твердым. Теперь у меня есть больше доводов в пользу моих представлений - вот что означает взросление. Ничего не изменилось, все лишь стало еще более ясно, более убедительно, более неопровержимо.
Я подумываю о том, чтобы заново поговорить по темам всех моих книг - а я никогда не читаю собственные книги, - чтобы вы увидели, что я никак не противоречу тому, что говорил раньше. И хотя я значительно продвинулся вперед по сравнению с прежними представлениями, это лишь говорит в пользу моих книг, а не против них.