Рафаил

Отец Мюррей попытался отвести глаза от ее лица, когда женщина в экстазе вскрикнула, устраивая из этого представление, чтобы все видели и слышали ее. Но тут она откинула назад голову, обнажив свою длинную, тонкую шею, и священник вновь впился в нее взглядом. Он почувствовал знакомое волнение в паху. Зарычав от отвращения к себе, он стиснул зубы от собственной слабости, от тьмы, что затаилась у него в душе, готовясь нанести удар.

Повернувшись назад, к выкрашенной в черный цвет стене, он шагнул в тень, сжал пальцы и ударил кулаком по члену. Позвоночник тут же пронзила волна нестерпимой боли, и он крепко зажмурил глаза. Мучительная агония вывела его из строя. Он дышал, прижавшись рукой к стене и превозмогая жжение и боль. Он едва держался на ногах. Отец Мюррей представил себе, как когда-то властвующее над ним зло снова вырывается наружу. Он не мог этого допустить. Только не это. Назад дороги нет. Только не теперь, когда его вывели на свет, на путь братства.

Священник раз за разом бил себя между ног, пока от боли чуть не рухнул на колени. Табачный дым обжигал ему ноздри, а пропитавший воздух запах секса и распутства наполнял злобой легкие. Каждую клеточку его тела охватило презрение и отвращение к тем, кто осквернял мир своим пороком. Лишь когда его затвердевший пенис, наконец, обмяк под тяжелым кулаком, он повернулся, чтобы бросить вызов тошнотворному разврату. Его эрекция, может, и ослабла, но гнев и злость на подобные нечестивые поступки остались такими же сильными.

И даже стали еще сильнее.

Глаза отца Мюррея снова остановились на той женщине. Теперь ее выпустили из металлической клетки, и она оказалась в объятьях своего любовника. Мужчина впился своими губами в ее и засунул пальцы в измученное лоно. Они оба были одеты в постыдные кожаные костюмы, практически не скрывающие их тел. Отец Мюррея скривился от отвращения. Нечестивец отстранился и направился к бару. Щеки его шлюхи раскраснелись, а губы припухли от требовательного поцелуя. Ее тело усеивали красные отметины, как у ведьмы, которой она и была. Синяки и раны от хлыстов, цепей и всего остального, чем мужчина терзал ее плоть.

Плоть, которая принадлежала не ей, а Господу. Плоть, которую она оскверняла, выставляя себя на потребу.

Потягивая воду, отец Мюррей заметил, что шлюха направилась в уборную. Он проводил ее взглядом, а затем осмотрел клуб, пытаясь определить, не пойдет ли за ней кто-нибудь. Но язычники были слишком заняты блудом, чтобы обращать на это внимание. Его сердце забилось быстрее. Она была в уборной одна. Священник сжимал в руке бутылку с водой, пока не раздавил.

Отец Мюррей взглянул на дверь ванной, и его кожа запылала. Его мышцы напряглись так сильно, что казалось, вот-вот лопнут. Глаза заволокло красной пеленой… и он двинулся вперед. Впустив Господа в свое сердце и предавшись Его святой воле.

«Делай со мной что хочешь. Воспользуйся мной, как своим сосудом, чтобы уничтожить разгуливающее по этой земле зло».

Быстро, подобно тени, отец Мюррей повернул ручку двери и вошел внутрь. Шлюха стояла перед зеркалом, вытирая куском ткани свое мерзкое лоно. Она взглянула в его сторону. То, что сначала показалось шоком от внезапного вторжения, переросло в горячий интерес.

— Чем могу помочь? — ее голос был полон соблазна.

«Голос дьявола, — подумал отец Мюррей. — Воплощенное искушение пытается сбить меня с истинного пути».

От этого ее очищение станет только сильнее.

Отец Мюррей облизнул губы и откинул с глаз ниспадающие до подбородка темные волосы. Он увидел, как у шлюхи загорелись глаза. Вот почему его выбрали для этих миссий. Отец Куинн сказал ему, что именно для этого Бог дал ему такое тело и внешность. Чтобы заманивать в ловушку нечистых шлюх и отправлять их на веки вечные в глубины ада, где им было самое место.

Служитель церкви молча повернулся и слегка кивнул головой, дав ей знак следовать за ним. Он не оглянулся и из-за грохочущей из клубных динамиков музыки не слышал стука ее высоких каблуков. Но священник знал, что она пойдет за ним. На то была Божья воля.

Именно в этих миссиях и заключалась основная причина существования Бретренов.

Отец Мюррей вышел через черный ход и спустился по винтовой пожарной лестнице. Миновав металлическую дверь, он погрузился в темноту переулка. Затем остановился у стены и стал ждать. Мужчина ухмыльнулся, когда пожарная дверь открылась и оттуда показалась шлюха. Священник видел, как она щурится, выискивая его в темноте. Заметив его пристальный, устремленный на нее взгляд, шлюха улыбнулась.

— Предпочитаешь уединение, да? — спросила она и, подойдя ближе, встала перед ним. — Не любишь выступлений на публике?

Женщина улыбнулась.

— Тебе стоит попробовать. Нет ничего лучше, чем кончить, когда все взгляды устремлены на тебя.