Рафаил

Рафаил напрягся, его глаза все еще были устремлены на гроб. Он достиг цели. Трахнул Марию. Все встало на свои места. Он должен быть близок к развязке. Но когда вспоминал прошедшую неделю и каждую ночь, когда Мария была в его постели, то, как он погружался в нее, когда бы ни пожелал, как она стонала его имя и кричала, когда кончала, Раф почувствовал странную пустоту в груди.

— Близко, — ответил он, и Села широко улыбнулся.

— Ты счастливый сукин сын, брат.

Рафаил вышел из помещения и поднялся по лестнице, остановившись на пороге своей комнаты. Мария сидела у окна и смотрела на улицу. Ее волосы каскадом ниспадали по спине. Сегодняшняя роза была розового цвета. При взгляде на нее у него сжалась грудь, и он в замешательстве покачал головой. В последнее время это чувство появлялось все чаще и чаще. Когда он смотрел на нее, входил в нее… когда она стояла перед ним обнаженная.

Что-то изменилось в Марии с тех пор, как они переспали. Она вела себя с ним как-то по-другому. Ее страх, казалось, ослаб. Она чаще прикасалась к нему. Улыбалась. Трогала его лицо.

Целовала.

Поцелуи… Рафаил все еще чувствовал прикосновение ее рта к своему этим утром. Он часто целовал Марию. Его член возбуждался, когда он думал о ее губах. Она никогда не целовалась до него. Но его маленькая роза не знала, что и он тоже. Рафаил трахал. Убивал и душил. Но никогда не целовался. Это было бесполезным и бессмысленным занятием.

Но ему нравилось целовать Марию.

Он пристрастился к поцелуям с ней. Ему нравилось, как она стонет ему в рот. Нравился ее вкус. То, как ее тело слабеет от его прикосновений. А главное, как она смотрит на него после — с ошеломленным взглядом и расширенными зрачками… поклоняясь ему, словно он был ее божеством.

Он хотел быть ее богом. Он должен был стать для нее всем.

Рафаил пересек комнату, бесшумно ступая по ковру. Когда он подошел к окну, где сидела Мария, то запустил руку в волосы девушки и откинул ее голову назад. Мария встретилась взглядом с Рафаилом. Жажда и потребность, которые он увидел в ее глазах, заставили его застонать и прижаться ко рту девушки. Он глубоко погрузил в нее свой язык. Его маленькая роза вызывала привыкание. Он не мог ею насытиться. И трахал при каждом удобном случае, и ей это нравилось. Мария наслаждалась каждым его движением. Он хотел провести всю жизнь, лаская ее киску, трахая дырочку и заставляя кончать. Но больше всего на свете он хотел, чтобы ее руки лежали на его покрытой шрамами спине и касались клейма на его груди. Он жаждал, чтобы Мария обнимала его за талию во время сна, а ее голова была прислонена к его шее.

— На что ты смотришь?

Все еще держа руку в ее волосах, он выглянул в окно. Из окна открывался вид на переднюю часть поместья: ухоженную территорию, фонтаны и лабиринт из живых изгородей. Несмотря на то, что на улице было довольно холодно, все было ярко освещено солнцем.

— Я так давно не была на улице. Не дышала свежим воздухом. И не чувствовала лучи солнца на своем лице.

Мария вздохнула.

— Понимаю, почему я должна оставаться в твоих покоях, мой господин. Просто… я тоскую по внешнему миру. Прежде я много находилась на открытом воздухе и гуляла каждый день до того, как приехала сюда.

Мария грустно улыбнулась.

— После всех тех месяцев, проведенных в гробу… я не очень хорошо отношусь к тому, чтобы постоянно сидеть запертой.

В нутре Рафаила что-то кольнуло. Он опустился напротив нее на сиденье у окна и наблюдал, как ее глаза любуются бескрайними садами. Когда Мария развернулась к нему лицом, она улыбалась. При виде этой улыбки он прерывисто вздохнул. В последнее время это действовало на него губительно.

Рафаил поднялся на ноги.

— Вставай.

Мария нахмурилась, но сделала, как он велел. Она больше не смотрела в пол, когда находилась рядом с ним. Ни одна из его жертв или любовниц никогда не смела смотреть ему в глаза, без надлежащего на то указания. Мария нарушала одно из его главных правил.

Но он позволял ей это. Сам не знал почему. Он рассуждал так: если она будет доверять ему, то легче покорится.

Должно быть, так оно и было.

Рафаил направился к гардеробной, потянув Марию за руку. Достал толстовку и спортивные штаны и протянул их ей.

— Оденься в это.

— Да, мой господин.

Мария, как идеальная сабмиссив, взяла одежду из его рук и сбросила платье на пол. Ему потребовалось все его самообладание, чтобы не трахнуть ее прямо там, у окна. Но когда Мария посмотрела на него из-под своих длинных ресниц, Рафаил прижал ее к стене и впился в ее рот. Одной рукой он держал ее руки над головой, а другой проводил пальцами по киске. Он погрузил палец внутрь, глотая ее стоны, в то время как она крутила бедрами навстречу его прикосновениям. Его роза была маленькой страстной женщиной, отчаянно нуждающейся в удовольствии, которое мог доставить ей только он. Рафаил оторвал свой рот от рта Марии, оставив ее губы распухшими и красными. Убедившись, что она не сводит с него взгляда, он поднес палец ко рту и пососал его. Мария выдохнула через приоткрытые губы.

Рафаил отпустил ее.

— Одевайся, — сказал он строго.