Раффлс, взломщик-любитель

В обеденном зале он и Кроули зажгли сигареты от одной спички и не отходили друг от друга ни на минуту. В гостиной мне пришлось смиренно слушать, как он без остановки нес какую-то околесицу в слуховой рожок леди Мелроуз, своей городской знакомой. Наконец, в бильярдной он долго и с удовольствием играл в пул, пока я, пытаясь скрыть свою взволнованность под маской равнодушия, сидел в компании какого-то очень серьезного шотландца, который прибыл к обеду с опозданием и не говорил ни о чем, кроме последних достижений в области мгновенной фотографии. Он (по его собственным словам) прибыл не в качестве игрока, а для того, чтобы по просьбе лорда Амерстета сделать такую серию фотографий крикета, которую никто не делал прежде. Понять, был ли он любителем или же профессиональным фотографом, я так и не смог. Помню лишь, что я пытался отвлечься, время от времени делая попытки решительно сконцентрироваться на том, что говорил этот зануда. Наконец мое долгое и суровое испытание завершилось; бокалы были опустошены, гости пожелали друг другу доброй ночи, и я последовал за Раффлсом в его комнату.

– Все пропало! – выдохнул я, закрыв дверь после того, как он включил газ. – За нами следят. По нашим следам шли от самого города. Неподалеку дежурит детектив!

– А ТЫ-то откуда знаешь? – спросил Раффлс, довольно резко обернувшись ко мне, однако без тени страха на лице.

Я рассказал ему.

– Разумеется, – добавил я, – это был тот парень, которого мы видели в трактире после полудня.

– Детектив? – спросил Раффлс. – Хочешь сказать, что ты не сумеешь распознать детектива, когда увидишь его, Банни?

– Если не тот парень, то кто?

Раффлс покачал головой.

– Подумать только, ты проговорил с ним весь последний час в бильярдной и так и не сумел понять, что это был он!

– Шотландец-фотограф!

Я замолчал, не в силах произнести ни слова от охватившего меня ужаса.

– Он точно шотландец, – сказал Раффлс, – и, возможно, фотограф. А еще он – инспектор Маккензи из Скотленд-Ярда, тот самый человек, которому я отправил записку той ночью в прошлом апреле. И ты за целый час не сумел понять, кто он! Ох, Банни, Банни, ты точно не прирожденный преступник!

– Но, – сказал я, – если это был Маккензи, то кем же был тот парень, от которого ты дернул у Уорбека?

– Человеком, за которым он следит.

– Но он же следит за нами!

Раффлс сочувственно посмотрел на меня и вновь покачал головой, прежде чем передать мне свой открытый портсигар.

– Не знаю, запрещено ли курить в спальне, но тебе лучше взять сигарету. И крепись, потому что сейчас я скажу тебе кое-что обидное.

Я выдавил из себя смешок.

– Говори все, что хочешь, друг мой, если этот Маккензи и правда явился не по нашу с тобой душу.

– Что ж, не по нашу. Это было бы просто невозможно, и лишь тот, кого называют Банни[11], мог подумать иначе! Ты что, всерьез считаешь, что он сидел бы здесь и просто смотрел бы на то, как его цель играет в пул у него под носом? Что ж, может, и так. Он весьма хладнокровен, этот Маккензи, вот только дело в том, что Я не настолько хладнокровен, чтобы выигрывать в пул в подобной ситуации. Во всяком случае, я полагаю, что не смог бы, хотя проверить было бы интересно. Впрочем, ситуация действительно была несколько неловкой, пусть я и знал, что нас он не подозревает. Понимаешь, Кроули рассказал мне обо всем за ужином, а ранее я еще и сам увидел одного из этой парочки. Ты подумал, что я дал деру из трактира из-за детектива. Не знаю, почему я не сказал тебе об этом еще тогда, но все было совсем наоборот. Та шумная красномордая скотина – один из самых ловких воров Лондона, и однажды мне довелось пить с ним и нашим общим скупщиком краденого. Тогда я, конечно, разговаривал и выглядел как житель Ист-Энда, но, думаю, ты поймешь, что я не хотел подвергать себя ненужному риску быть узнанным каким-то хамьем.

– Я слышал, он не один.

– Ни в коем случае, с ним как минимум один подельник. И у них, предположительно, есть сообщник в доме.

– Тебе это рассказал лорд Кроули?

– Кроули и выпитое им шампанское. По секрету, разумеется, как и твоя новая подруга. Однако даже по секрету он не упомянул Маккензи. Сказал лишь, что неподалеку ошивается детектив, но не более того. То, что они пригласили его якобы в качестве гостя, очевидно, держится в большой тайне ото всех остальных гостей, поскольку это могло бы их оскорбить. Но в первую очередь это тайна от слуг, за которыми он и наблюдает. Так я понимаю сложившуюся ситуацию и надеюсь, что ты согласишься, что все поворачивается гораздо интереснее, чем мы могли бы вообразить.

– Но и гораздо, гораздо сложнее для нас с тобой, – сказал я со вздохом малодушного облегчения. – Наши руки будут связаны всю неделю и на всех мероприятиях.