Рагана

Я тоже впервые видела охотника таким взбудораженным, но подчиняться командирским замашкам, не получив объяснения, не собиралась.

Лис раздраженно вздохнул и взлохматил рыжую гриву. Только сейчас я разглядела его толком. Сын кузнеца был одет для ночевки в лесу, на поясе висели два охотничьих ножа, на плече – композитный лук[16]. Одежда была помята, в следах земли и каких-то бурых пятнах. Пахло от Совия дымом костра и, едва уловимо, потом. Весь его вид говорил, что Лис недавно вернулся с охоты.

– Послушай, Ясмена, – его голос звучал тихо и низко, и я невольно вздрогнула. – Пожалуйста, давай поспешим. Я доведу тебя до дома, ты посидишь там пару дней, не высовывая носа дальше двора, а потом, когда я скажу, что все в порядке, ты сможешь спросить меня о чем захочешь.

У ворот раздались крики, свистнула плеть. Я не успела ответить Совию и повернулась, приложив руку козырьком к глазам. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как в Приречье въезжает угольно-черный конь, сверкающий вычесанной волосок к волоску шкурой. В нем не было ни единого светлого пятнышка, а каждый шаг тонких ног плел изящный танец. За такого скакуна и сам князь не поскупился бы дать золота по весу, а то и приплатить. Но верхом сидел не князь. А кое-кто гораздо хуже.

– Дейвас, – едва слышно шевельнула я побелевшими губами.

Тот самый огненосец, что спас меня от Анжея, склонил голову, приветствуя вышедшего ему навстречу Артемия. Молодой мужчина сидел в седле как влитой, удерживая поводья одной рукой. Я настолько опешила, что не сразу увидела второго черного коня – более приземистого и крепкого, чем изящный скакун зеленоглазого служителя. Краснолицый человек вцепился в луку седла обеими руками и шептал что-то себе под нос. Ругался? Молился? Как бы то ни было, верхом он явно чувствовал себя не в своей тарелке. Страх, написанный на круглом добродушном лице, выглядел так забавно, что я рассмеялась бы, не сверкай у него на груди такой же значок, что и у первого всадника.

Я не знала, что привело в маленькую деревню, о которой толком и не слыхал никто, сразу двух огненных колдунов. Но внутри крепла убежденность, что они явились за мной.

Совий наконец отпустил мою руку и хмуро выпрямился. Мой старый знакомый спрыгнул в грязь и бросил поводья Артемию. Осмотрелся по-хозяйски, и его взгляд задержался на мне. Я стояла, не в силах опустить глаза, ругая себя, что сняла капюшон – надо же, солнцу радовалась, дура! – и мои белые волосы теперь сверкали под солнечными лучами, притягивая взгляды даже тех, кому, в общем-то, было все равно. Я жалко заморгала, стравливая выступившие от холодного ветра слезы, но готова была поклясться, что дейвас улыбнулся.

И в улыбке этой было голодное предвкушение охотника.

– Навья отрыжка… – вполголоса выругался Совий.

Лучше сказать я бы не смогла.

Глава 12 Идущие по следу

Зеленоглазый дейвас ни единым жестом не дал понять, что узнал меня, соляным столбом замершую возле Совия и Марьяны. На мгновение показалось, что его кривая ухмылка мне пригрезилась с перепугу. Его товарищ кое-как сполз с коня и теперь с радостной улыбкой рассказывал что-то Артемию. Тот в ответ лишь кивал, иногда вставляя пару слов, но лицо его выглядело недоуменным. Второй огненосец совсем не походил на моего знакомца. Он был низенький и пухлый, как будто вместо упражнений с оружием предпочитал жаркие битвы со сладостями, но огненный круг нельзя получить иначе как после испытания силы. Значит, невзирая на безобидный облик, этот мягкотелый человек тоже таил в себе угрозу.

Наконец дейвасы и голова о чем-то договорились. Зеленоглазый небрежно кивнул склонившемуся в глубоком поклоне Артемию, и оба чернокафтанника направились за головой, указывающим дорогу. А я вдруг вспомнила: дейвас же раскрыл мне свое имя. Марий Болотник, так его звали. Вслед за воспоминанием накатил усилившийся страх, да такой сильный, что тело позабыло, как дышать. Горло сдавило, и я почему-то схватилась за него рукой вместо того, чтобы просто сделать вдох. Марьяна мягко разжала стиснутые пальцы и взяла мое лицо в ладони. В ее синих глазах я увидела свое отражение: заострившиеся черты, широко распахнутые глаза, в которых плещется животный ужас, трясущиеся губы… Зрелище было настолько жалким, что я влепила себе мысленную пощечину и встряхнулась.

– Мне нужно бежать, – я круто развернулась и помчалась к своей избушке, уже прикидывая, что взять из вещей, чтобы уйти налегке.

Одуванчика отдам Марьяне, она о нем позаботится. Ключ от конюшни Пирожка Бур сделал мне еще зимой. Пока черные служители устраиваются на ночлег, я выведу коня и…

– Ясмена! Остановись, Сауле ради! Ты хоть понимаешь, дурная голова, что уже поздно бежать? Они тебя видели! Один точно, а может, и оба! – Марьяна изловчилась и ухватила меня за воротник с такой силой, что я чуть не упала назад.

Совий встал рядом с девушкой и хмуро кивнул.

– Надо было слушать, когда я говорил тебе идти со мной.

– Катись ты в Навь! – огрызнулась я, чувствуя, как снова начинают трястись колени. – Не тебя же повезут на костер в Черную Школу!