Рагана

– Никто никуда тебя не повезет, – Совий сжал мои плечи и слегка встряхнул. – Но если ты сбежишь сейчас, когда дейвас тебя уже увидел, то подтвердишь, что виновата!

– В чем?!

– Да какая разница в чем! Своим побегом ты дашь повод обвинить себя во всех грехах, какие они сумеют припомнить! Огненосцам даже не нужно будет раскрывать людям, что ты рагана, придумают причину попроще, и все им сойдет с рук!

Совий почти рычал, и я невольно засмотрелась на злого как блазень парня. Таким я его еще не видела, и зрелище ярящегося, сверкающего зазолотившимися глазами Лиса оказалось… завораживающим. Ой, богиня, о чем я думаю?! Конечно, это же сейчас главное – на мужика полюбоваться!

– Мне не привыкать срываться в дорогу, оставляя позади лишь обломки. Лучше так, чем распрощаться с жизнью из-за навьих законов, по которым нас надо убивать, но если мы очень нужны, то, так и быть, нам дозволят пожить еще немного. Уйди с дороги, Лис! Я ухожу.

Вдруг знакомый голос скользнул по коже так мягко, что каждый волосок на теле встал дыбом. Я знала его, вот только сейчас в нем не было ни усталости, ни даже намека на сочувствие.

– И куда же так торопится ваша юная знахарка? А я только собрался познакомиться, особенно после хвалебных речей пана Артемия. Впрочем, возможно, где-то мается новый пациент, а запас нужных снадобий подошел к концу? Что ж, в таком случае задерживать пани было бы преступлением.

Разве можно ощутить звук? Покрыться мурашками от его низкого глубокого звучания? Замереть испуганным зайцем, понимая, что все шансы сбежать упущены, потому что ты уже в плену и, самое страшное, – не желаешь избавляться от пут?

Можно, если с тобой говорит дейвас. Я прикрыла глаза и глубоко вздохнула, понимая, что безнадежно опоздала. Везде. И навсегда.

Совий медленно повернулся, продолжая загораживать меня, но это было бесполезно. Марий Болотник стоял на расстоянии двух шагов от нас и выглядел так, словно собрался на совет в Черную Школу, иначе зовущуюся Домом Дейва, по имени первого носителя огненной искры. Кафтан служителя был небрежно расстегнут у горла, из-под меха чернобурки выглядывал краешек темно-зеленой рубашки. Густые черные волосы были стянуты в хвост и отливали багрянцем на свету. Точеные губы сейчас изгибались в безмятежной улыбке, и судя по тому, как Марьяна рядом со мной вдохнула чуть глубже, она тоже невольно задумалась, что чувствуешь, когда эти губы целуют тебя под покровом ночи.

Я смотрела на его лицо, скользя взглядом по твердому подбородку, бьющемуся на шее живчику, завиткам темных волос, прилипших к вспотевшей коже… Смотрела куда угодно, лишь бы не встречаться с ним глазами. Будто, если этого не случится, я останусь не до конца видна ему, а значит, он не сможет до меня дотянуться. Я казалась себе жалкой в своем самообмане, но желание жить было сильнее меня.

– Взгляните на меня, пани, – позвал Болотник глубоким голосом.

Я замотала головой и шагнула назад. Совий замер, стиснув кулаки. Марьяна кусала костяшки пальцев, ее взгляд метался между мной и дейвасом, словно она не могла определиться, куда ей бежать – как можно дальше от меня или, наоборот, на мою защиту. Уже одно то, что она сомневалась, наполнило меня храбростью. Я всю жизнь воспринимала чернокафтанников хищниками, идущими по моему следу. Марьяна же была дочкой головы, чистокровным человеком, верной слугой князя. Ей нечего было опасаться. И все же она боялась – за меня.

Я медленно, словно каждая жила вдруг окаменела и сопротивлялась движению, подняла взгляд. Мне бы испугаться, поклониться, приветствовать дейваса как положено, но все мысли вытеснила только одна.

Его глаза такие же зеленые, как мои.

– Славная девушка, – Болотник шагнул вперед и медленно накрутил на палец прядку моих волос. – Такая необычная масть. Повезло вам, приреченцам. Заполучили одаренную знахарку, еще и с приятной внешностью. Мне даже интересно: что за нить сплели Пряхи, чтобы привести вас сюда, пани?

– Меня позвали заменить умершую знахарку, – едва слышно выдавила я. – Людям нужна была помощь.

– Еще и добрая, – дейвас выпустил мои волосы и отступил.

Окинул насмешливым взглядом Совия, небрежно кивнул Марьяне и развернулся к настороженно замершему Артемию, ожидавшему неподалеку. Рядом с ним нетерпеливо переминался с ноги на ногу второй огненосец.

Болотник удалялся неторопливой походкой, а я думала только о том, что его лакированные сапоги все же пострадали от грязи оттаявших луж. Потому что думать о чем-то ином – значило признаться себе, что его голос словно погладил меня изнутри. Там, где не должен касаться никто. Слишком близко. Слишком жарко. Слишком страшно.

Когда мы говорили с ним в корчме, меня поразило, каким живым и обычным он тогда выглядел. Красивый уставший мужчина, пришедший на помощь одинокой девушке, в котором не угадывалось и тени его могучей силы. Сейчас же я едва могла дышать: меня словно придавило к земле исходящим от него тяжелым жаром.