Рай и ад. Книга третья. Рассказы перенесших клиническую смерть

Я услышал громкий плач. Когда я заглянул вовнутрь, я увидел таких же людей, как и мы с вами. Их тела были такими же, как наши: одни были белые, другие темнокожие. Люди здесь были такие же, как на Земле в отличие от тех, которых я видел на Небе. Они неистово кричали. Там было очень много боли и мучений. Как только мы вошли в ворота, как будто, все, кто был в аду, увидели меня. Я думаю, что они не видели Ангела, вошедшего со мной, потому что, хотя он и стоял рядом со мной, они не просили его помочь им, но меня они громко умоляли о помощи. И я помню одного человека, на которого страшно было смотреть. И, так, как я пастор, это сильно коснулось моего сердца. Он кричал: «я пастор! Я только лишь украл церковные деньги. Я готов все вернуть прямо сейчас!» Он хотел сказать, что готов все возместить, что я должен помочь ему.

Но там была какая-то огромная сила, которая мучила их. Я не видел никакого огня или пламени, но люди там так мучаются, как будто, они находятся в огне. Все, что мне говорил Ангел, я тщательно записывал в тетрадь. Ангел дал мне тетрадь и ручку. Я быстро записывал все, что видел. Эта тетрадь — первое, о чем я вспомнил, когда очнулся здесь, на Земле. И поэтому, я спрашивал, где моя тетрадь, и меня никто не понимал. Я записывал в нее все, что видел. Позже я понял, что, скорее всего, это записи, которые представляли собой мою память.

Я кричал и просил Ангела о помощи. Он ответил мне, что у меня есть еще один шанс вернуться назад. Он дал мне понять, что это по просьбе богача в аду, этот шанс дается нынешнему поколению. Я не понял этого тогда. Только после, когда я очнулся и прочел Библию, я осознал, что этот богач просил, чтобы мертвый был послан обратно в мир. Он сказал, что просьба богача была выполнена по отношению к нынешнему поколению, как последнее предупреждение. Он дал понять мне, что дает возможность мне вернуться назад, и это есть последнее предупреждение этому поколению…

В то воскресенье, когда я очнулся, я услышал множество голосов и увидел руки, которые держали меня. Я услышал слова: «гроб», «морг», «три дня». Я ничего не мог понять. Я ничего не спрашивал, пока меня не привезли домой. Только там моя жена мне подробно обо всем рассказала.

Я сказал своей жене, что начиная с этого дня, дорожа своим небесным призванием, всякий раз, когда я буду ощущать хоть какие-то трения между нами, я буду закрываться в туалете, и не выходить оттуда, пока шум не утихнет. Вот, что я ей сказал. Я не хочу упустить Небо! Я больше не допущу никаких проблем в браке. От всего, что со мной произошло, на меня сошел страх Божий».

Пастор Павел. «Когда они привели его в зал, одна женщина на костылях увидела его. Она просто отбросила свои костыли, и она не пошла, а побежала. Я помню реакцию ее мужа на это. Когда она начала бегать и хотела обнять своего мужа, он ей сказал: «я грешный! Я совершил грех! Если ты прикоснешься ко мне, ты можешь опять стать хромой!» И муж побежал вперед, на покаяние, и, подняв руки, стал взывать к Богу, чтобы Он простил его грехи. Происходило что-то невероятное!»

Рассказ седьмой (семнадцатый с начала серии)

Валентина, 60 лет, на пенсии

(Россия, Подмосковье)

«В 1982 году мы перевелись из Североморска в гарнизон «Октябрьское». И я повезла двух женщин в поселок Стахановка. В это время на обгон шла машина «ВАЗ». Четыре мальчика угнали машину. А им навстречу шел белый «ВАЗ». Они меня сбили, мои попутчицы выпали удачно в рыхлую почву. А я продолжала в машине переворачиваться. Я еще была в каком-то шоковом состоянии, но еще соображала. Я думала: «как, 7220 рублей машина стоит, и вдруг, разбил!» Меня это волновало больше.

Когда их уже увезли, их раньше увезли в больницу, потом меня привезли, и врач сказал: «все сделали возможное! Спасти ее не удалось. Сердце не бьется, и пульс остановился». В это время у меня в теле раздается толчок. И вдруг, я оказываюсь сверху. Врач спокойненько записывает, что умерла. Я говорю потихонечку: «хи-хи, а я живая!» Не звучит. Я могу сказать громче, чтобы их не испугать только. Я говорю: «а я живая!» А голос опять не звучит.

Я их потихонечку по затылкам бью, а волос их не шевелится. И в этот момент я думаю: «вот, ручка, я им сейчас напишу!» — я обрадовалась. Я кидаюсь к этой ручке, брать ее, а она не берется. Я ручку начала сбивать, а она не сбивается, со стола не столкнется.

Я думаю: «что это со мной? Голос не звучит, руки не повинуются». И вдруг, гул. Я смотрю на москвичей, мне казалось, что они как дети подземелий, и вот этот гул приближается. Такой гул приближался ко мне откуда-то. Монотонный такой гул. И вдруг, меня начало всасывать вместе с этим гулом. Я больше ничего не видела, меня только всасывало. Сзади меня, слева была дыра, как вот, труба какая-то. И там просвет. Остальное, как бы, занесено, запорошено все. Меня туда втянуло. И тянет долго и неприятно. Чувство было не из приятных. И меня, как будто, выбросило из этой трубы. Как выбросило, вода как выходит, раз, — и выбросило.