Рай. Потерянный рай. Возвращенный рай

Воспев Эдем, людским непослушаньем
Утраченный, я ныне воспою
Блаженный рай, который человеку
Был возвращен ценою послушанья
Великого. Коварный искуситель
Был посрамлен, и вражеские козни
Отражены; среди пустыни дикой
Опять Эдем блаженный возродился.

Ты, Дух Святой, Которым приведен
В пустыню был Божественный Подвижник,
Сразивший там победно духа тьмы, –
Да буду я Тобою вдохновлен,
И песнь мою на крыльях благодатных
Ты вознеси, дабы она могла,
Проникшая за грани естества,
Великие, неведомые миру
Деяния открыть ему впервые!

Предтечею Господним, Иоанном
Сзывалися народы к покаянью,
И глас его сильнее потрясал,
Чем трубный звук. Готовые креститься
И нему со всех стекалися сторон,
И в их числе к нему из Назарета,
Неведомый дотоле и безвестный,
Пришел и Тот, Кого считали сыном
Иосифа. Креститель же узнал
Его сейчас и Господом своим
Признал Его. Свидетельству Предтечи
Явилося и свыше подтвержденье:
Едва Господь крещенье восприял,
Как Небеса разверзлися над Ним
И Дух Господень, в виде голубином,
Главу Его собою осенил,
Меж тем как глас Отца именовал
Его Своим Единородным Сыном.
И Сатана, который обтекал
Вселенную, Божественным глаголом
Был поражен, как громом. С изумленьем
Взирает он на Богочеловека,
И, завистью снедаемый, он в царство
Летит свое, сзывая на совет
Сановников, князей ему подвластных.
Там, в облаке, стеной десятеричной
Воздвигшемся вокруг мятежных сонмов,
Сбираются они на совещанье.
И так ко всем взывает Сатана:

«Властители воздушного пространства,
Которое завоевали мы!
Отраднее упоминать его,
Чем грозный ад, где столько мы страдали.
Земному исчислению согласно,
Давно уже вселенной мы владеем,
С тех самых пор, как с Евою Адам,
Обманутые мною, потеряли
Навеки рай. Но в страхе ожидаю
Удара я, которым поразит
Главу мою потомок слабой Евы.
Возможно ли, чтоб это совершилось
И снова мы утратили свободу
И нашу мощь? Известия дурные
Я приношу. Кто Семенем Жены
В пророчествах зовется и Кому
Назначено исполнить приговор –
Не только Он уже рожден женою,
Но, благостью и мудростью высокой
Исполненный, вступает в образ мужа.
Он к подвигам готовится великим,
И ужас мой невольно возрастает.
Пришествие Его возвещено
Предтечею, который приходящих
К нему людей в струях реки священной
От их грехов крещеньем омывает,
Готовя их к принятию Мессии.
Среди других и Он крещенье принял,
Дабы могло свидетельство Небес
Сомненья все в народе уничтожить.
Я видел сам, как в горних Небесах
Открылися хрустальные врата
И снизошел оттуда голубь чистый,
А в глубине раздался Божий глас,
Вещавший всем, что это –  Сын Его,
В Котором все Его благоволенье!

Итак, хотя рожденье получил
От смертной Он, но Вседержитель Сам –
Отец Его, ударом громоносным
Низвергший нас в кромешную пучину.
Теперь узнать нам Сына предстоит.
Он внешностью подобен человеку,
Но Отчее величие сияет
В чертах Его. Для долгих словопрений
Нет времени: опасность нам грозит;
Мы оказать должны сопротивленье
Не силою, но хитростью искусной.
И прежде чем Он явится царем,
Владыкою вселенной и народа,
Опутаем Его тончайшей сетью.
Когда никто на это не дерзал,
Лишь я один пустился в страшный путь,
Дабы найти и погубить Адама.
Удачею мой подвиг завершался,
И на нее надеюсь я теперь».

Окончил он и сонмище мятежных
Слова его смятеньем поразили,
Но времени для страха и печали
Им не было: задуманное дело
Они спешат вождю препоручить,
Который их из темной бездны ада
Освободил и дал им во владенье
Немало стран, где сделались они
Владыками и даже божествами.

Так, хитростью вооружен змеиной,
Спешит к реке священной Сатана,
Надеясь там увидеть Сына Божья
И кознями вовлечь Его в соблазн.
Но злобные намеренья его
Явилися орудьем для свершенья
Судеб Творца, вовеки непреложных.
В собрании архангелов Своих
Глаголет так Всевышний Гавриилу:

«Ты, Гавриил, и ангельские силы,
Блюстители, поставленные Мною
Над смертными, внимайте Мне! Готово
Исполниться великое посольство;
Ты, Гавриил, явясь к Пречистой Деве,
Ей возвестил, что Сына непорочно
Зачнет Она, Которого прославят
Народы все, и наречется Сыном
Господним Он. Дабы Свое рожденье
Он оправдал, отныне Сатане
Я предаю Его на искушенье.
Пусть враг Небес попробует ввести
Его в соблазн, пред сонмищем своих
Сторонников лукавством похваляясь.
Смирению не научился враг,
Хотя и был Иовом посрамлен.
Отныне Он Сильнейшего познает,
Восставшего от Семени Жены;
Произойдет в пустыне искушенье,
Начнется там великая борьба;
Пусть ангелы и сонмы сил небесных
Увидят все, сколь совершенен Тот,
Кого избрал Я для спасенья мира».

Так возвестил Предвечный. Небеса,
Безмолвные доселе, огласились
Торжественным и дивным песнопеньем,
B звуки арф сливались с голосами:
«Спасителю победа и хвала!
Хвала Ему и слава! В бой великий
Вступает Они побеждает зло
Премудростью одною. Не страшится
Его Отец подвергнуть искушенью.
Рассейтесь же, все ухищренья ада
И козни все со злобой сатанинской».

Так в Небесах звучал канон святой.
Меж тем Господь остался в Вифаваре,
Где принимал крещение народ,
И глубоко в Него запали думы,
Как приступить к Божественной задаче
Спасения всего людского рода
И путь какой избрать Ему затем,
Чтоб возвестить Свое предназначенье,
Которому свершиться надлежит?
В один из дней, руководимый Духом,
Он шел один; ища уединенья,
В пустыню Он все дальше углублялся,
И там, в тени суровых диких скал,
Он предался глубоким размышленьям:

«Как много дум рождается во Мне;
Когда все то сопоставляю Я,
Что чувствую и что вокруг Я слышу.
И, будучи ребенком, не любил
Я детских игр, Мой ум стремился к знанью,
К общественному счастию и благу.
Мне думалось, Я призван для того,
Чтоб истину восстановить святую
Здесь на земле. С понятьем, превышавшим
Года Мои, Я изучал Закон
И в нем достиг такого совершенства,
Что, прежде чем исполнилося Мне
Двенадцать лет, в день праздника Господня,
Придя во храм, учителей Закона
Я вопрошал, стараясь уяснить
Познанья их, и все дивились Мне.
Вначале Я мечтал народ избавить
От римского владычества, из мира
Изгнать навек насилие и, правде
Свободу дав, восстановить равенство.
Но вслед за тем казаться стало Мне
Божественней и вместе человечней
Сердца людей словами покорять
И вразумлять заблудшие их души,
Которые не знают, что творят.

Однажды Мать, в душе Моей читая,
Сказала Мне: “Возвышенные думы
Питай в Себе, возлюбленный Мой Сын.
Пускай они стремятся к высоте,
К которой их возносят добродетель
И истина, хотя и беспримерна
Та высота. Да будут несравненны
Дела твои, к которым Всемогущим
Твоим Отцом Ты предназначен свыше!
Он –  Царь царей, Единодержец вечный,
Владыка Он над Небом и Землею,
Над духами и смертными людьми.
Послом Небес возвещено Мне было,
Что силою Всевышнего Я –  Дева –
Зачну Тебя, что будешь Ты велик
И царствовать Ты станешь бесконечно.
В святую ночь, когда рождался Ты,
На Небесах и в поле вифлеемском
Рождение Спасителя воспели
Все ангелы, об этом возвещая
Трем пастырям, стада свои стерегшим, –
И те пошли искать Тебя, и в яслях
Лежащего нашли они Тебя.
Звезда, дотоль неведомая миру,
Туда волхвов с востока привела,
И золото со смирною и ладан
К стопам Твоим повергли мудрецы,
А Симеон и праведная Анна,
Имевшие от Бога откровенье,
Тебя найдя во храме, перед всеми
Мессиею Тебя провозгласили”.

От Матери Моей о том услышав,
Я сызнова исследовал Закон,
Ища того, что было о Мессии
Написано. И стало ясно Мне,
Что Я был Тот, о Ком предвозвещали
Пророчества, что тяжкие мученья
И даже смерть Я должен претерпеть,
Дабы грехи людские искупить,
Которые всей тяжестью своею
Обрушатся лишь на Мою главу.
Но, духом не слабея, без боязни
Урочного мгновения Я ждал,
Когда пришлось Крестителя впервые
Мне увидать, великого Предтечу,
Который путь Мессии приготовит.
Мне ведомо его рожденье было,
Но ранее не видел Я его,
И Я пошел креститься от Предтечи;
Но, Господом чудесно вразумленный,
Меня узнал немедля Иоанн
И объявил народу громогласно,
Что Я –  тот муж, которому Предтечей
Он должен быть. И таинство крещенья
Он не хотел над высшим совершить,
С большим трудом на это согласившись.

И вот, когда Я вышел из воды,
Разверзлися небесные врата
И Дух Святой спустился на Меня,
А в Небесах раздался глас Господень,
И Он вещал благоволенье Мне
И звал Меня Единородным Сыном.
Итак, теперь Мне ведомо, что время
Исполнилось: в безвестности не должен
Я пребывать, но данную Мне свыше
От Бога власть явить открыто миру.
Теперь влечет неведомая сила
Меня сюда, в пустыню, –  для чего?
Не знаю Я и этого, быть может,
Не должен знать. Пути Свои Господь
Откроет Мне, когда настанет время».

Так молвил Он и утренней звезде
Подобен был над миром восходившей.
Зловещая и мрачная пустыня,
Куда нога людская не ступала,
Со всех сторон лежала перед Ним.
Обратный путь был труден и тяжел,
Но далее и дальше в глубину
Влекло Его. И так был погружен
В раздумье Он о прошлом и грядущем,
Что всякого сообщества милее
Казалося Ему уединенье.
Так сорок дней провел в пустыне Он,
В долинах ли, в пещере укрываясь
Иль на холмах, –  об этом не открыто.
Он голода не чувствовал и пищи
Не принимал, и только под конец
Мучительно в Нем голод пробудился.
Во время сна и днем не причиняли
Ему вреда ни дикий зверь, ни гад.
Но вот старик в одежде земледельца,
Как бы ища заблудшую овечку,
С Ним встретившись, подходит к Иисусу
И говорит: «Какою, Господин,
Судьбою злой Ты приведен сюда,
Так далеко от всякого жилища?
Проходят здесь одни лишь караваны.
Из путников, вернувшихся отсюда,
В пустынные пределы одиноко
Никто вступить, наверно, не дерзал.
И мнится мне: не Ты ли –  дивный муж,
Которого недавно Сыном Божьим
Именовал Креститель Иоанн?
Я слышал все. Пустынножитель я,
Но иногда случается и нам
В селениях бывать и в городах,
Вот почему мне ведомо все это».
И Божий Сын ответил: «Кто привел
Меня сюда, Тот выведет отсюда.
Я не ищу проводника иного».

«Для этого необходимо чудо! –
Сказал пастух. –  Корою и корнями
Привыкли мы питаться и выносим
Томительную жажду, как верблюд.
Но если ты –  воистину Сын Божий,
То повели, чтоб камни стали хлебом,
Спаси себя и пищей подкрепи нас,
Которою питаемся мы редко!»

В ответ ему Сын Божий возразил:
«Такую ли ты полагаешь в хлебе
Спасительную силу? (Ты не то,
Чем кажешься.) Не сказано ль в Писанье,
Что не единым хлебом человек
Бывает жив, но словом, исходящим
Из уст Творца? Не манной ли Господь
Здесь праотцев Израиля питал?
Все сорок дней без пищи и питья
Был на горе Хорива Моисей,
И сорок дней в пустыне Илия,
Подобно Мне, без пищи оставался.
Зачем же ты, когда тебе известно,
Кто Я, как Мне известно о тебе, –
Пытаешься ввести Меня в соблазн?»
И враг Небес, откинувший притворство,
Ответил так: «Воистину –  я тот
Несчастный дух, на Господа восставший
И ввергнутый с союзниками в ад,
Однако я не заключен в темницу
Безвыходно, я в воздухе парю
И шар земной свободно облетаю.
Не возбранен мне доступ в Небеса;
Когда Господь Иова добродетель
Испытывал, я с Божьими сынами
Предстал ему и Божии веленья
Исполнил я, введя в обман Ахава
Надменного. Любви ко мне Творца
Лишился я, и блеск первоначальный
Утратил я отчасти, но во мне
Еще живет влечение к добру
И красоте: я изумляюсь им.
И мог ли я желанья не питать
Приблизиться к Тебе и подивиться
Премудрости и подвигам Твоим?
Врагом людей слыву я, но за что
Мне род людской упорно ненавидеть?
Насилия я от людей не видел,
Не через них утратил я блаженство,
Наоборот, лишь с помощью людской
Я приобрел владения мои;
Над миром власть я с ними разделяю,
А может быть, и царствую над ним.
Я помощь им оказываю часто,
Ниспосылая знаменья и сны.
Пусть говорят, что зависть побуждает
Меня искать в несчастии собратьев.
Согласен я: в начале было так,
Но не теперь. Изведав муки ада,
По опыту я знаю, что страданий
Сообщество не может облегчить.
Больней всего, что падший человек
Спасенным быть надеется, а мне
Не суждено спасение вовеки».

И Сатане Спаситель возразил
Со строгостью: «Ты заслужил страданья,
Лжецом ты был и будешь до конца.
Ты хвалишься свободою своею
И доступом на Небеса Небес?
Воистину отвержен, презираем,
Ты пленником, рабом туда являлся,
Где некогда из первых был по славе.
В обители блаженства ты сильнее
Терзаешься утратою его
И в Небесах себе находишь ад.
Ты подчинен Небесному Царю,
И то, что ты зовешь повиновеньем, –
Не более как страх или злорадство;
Лишь злобою одною побуждаем,
Преследовал жестоко ты Иова,
Но он тебя терпеньем победил.
Служенье лжи избрал ты добровольно,
Питаешься ты ложью и живешь,
Но хочешь слыть поборником за правду.
Пусть от тебя исходят прорицанья,
А веруют ли им среди народов?
И что твоих оракулов ответы,
Как не одно хитросплетенье лжи,
Которое лишь разум затемняет?
Кто из людей от алтарей твоих
С надеждою отрадной возвращался,
Уверен в том, как поступить ему,
Чего бежать? И не был ли скорее
Он вовлечен в погибельные сети?
Во власть твою Всевышний предает
Подпавшие язычеству народы.
Когда ж Ему угодно возвестить
Высокие Свои определенья,
Которые неведомы тебе,
Заимствуешь ты истины глагол
От Господа и ангелок Его.
Гнушаяся к твоим нечистым храмам
Приблизиться, они повелевают
Тебе все то дословно повторить,
Что знать должно поклонникам твоим,
И, трепеща от страха, раболепно
Ты им спешишь во всем повиноваться,
А вслед за тем себя провозглашаешь
Ты истины глашатаем. Но скоро
Среди людей твоя затмится слава;
Вводившие язычников в обман
Умолкнут все оракулы твои,
И вопрошать ни в Дельфах, ни в подобных
Сему местах тебя не станут больше
Среди торжеств и праздничных обрядов.
Господь послал Свое живое слово,
Дабы Свои веленья возвестить,
А вслед за ним в сердцах благочестивых
Дух истины навеки поселится».

Так говорил Спаситель Иисус,
Но хитрый враг, в душе скрывая злобу
И ненависть, Ему ответил кротко:
«С суровостью меня Ты порицаешь
За все, к чему не собственною волей –
Несчастием я принужден моим.
Где Ты найдешь несчастного, который
От истины порой не уклонялся б?
Приходится ему и притворяться,
И льстить, и лгать, и нарушать обет.
Но Ты –  Господь и Бог мой. От Тебя
Выслушивать могу я укоризны,
И для меня легка такая кара.
Путь истины и труден, и тяжел,
Но истина так сладостно звучит
В устах Твоих, пленяя слух, как пенье,
Что ей внимать с отрадой я готов.
И люди чтут порою добродетель,
Не следуя всем правилам ее.
Дозволь же мне беседовать о ней,
Хотя ее достигнуть не могу я.
И твой Отец, Премудрый и Пречистый,
У алтаря выносит Своего
Служителей безбожно лицемерных
И возносить к Нему им дозволяет
Моления. Устами Валаама,
Который был в нечестье обличен,
Вещал Господь Свою святую волю.
Не возбраняй же доступа к Себе,
Дозволь и мне беседовать с Тобою!»

И отвечал ему невозмутимо
Спаситель наш: «Намеренья твои
Мне ведомы; ни дозволять тебе,
Ни воспрещать не буду Я.
Твори Все, что тебе дозволено от Бога,
И большего не можешь ты!»

Он смолк.
Пред Господом склонился Сатана,
И принятый им образ как туман
Рассеялся. На темных крыльях ночь
Спустилася, усилив мрак пустыни;
Пернатые в своих укрылись гнездах,
И рыскали повсюду на свободе
Лишь хищники из дебрей и лесов.