Рай: правила выживания

  - Товарищ капитан, может быть... Мы как-то решим этот вопрос?

  - Мы решим, - угрожающе протянул Кейст. - Мы так реши-им... Парни просто мечтают расширить твою коллекцию переломов, сынок. А я больше не дам Юджину колоть тебе обезболивающе...

  Смешно, но Влад повёлся.

  - Товарищ капитан...

  - Да, сынок?

  - Я... больше не буду... Клянусь! Отпустите меня на АстразетаРай!

  Задержка эмоционального развития? Застрял в десятилетнем возрасте? Нет, одной психокоррекции мало. Вернусь, заставлю всех его учителей переквалификацию пройти! А родители, спрашивается, куда смотрели?!

  Мы с каперангом переглянулись и по молчаливому согласию не стали затягивать представление.

  - Хочешь побывать в Раю? Все препараты - мне, - приказал Кейст. - Если с девчонки упадёт хоть один волосок, найду и убью. Понятно? Ну!

  Конечно, Комаровски выдал все свои "зелья". Некоторые были в шприц-капельницах, некоторые - в аэрозольных флаконах. Дозы подбирал уже Юджин, тестируя эффект на самом изобретателе. А я ушла в каюту. Спать.

  Всё-таки отдыхать иногда надо, а до Мьенга всего сутки. Я даже Юльке записку на визоре оставила, чтоб не будила. Не тут-то было. Поспать удалось каких-то четыре часа. Сначала пришёл Двинятин, мол, его ко мне отправил Кейст. Юлька - и та объявилась позже! Рассказала ему вкратце, что к чему. Потом прибежала Лена с вопросом, где её ненаглядный Владис. Почему ко мне? Интуиция? А может, она просто знала, что Комаровски будет ставить опыты на мне? И в лоб не спросишь...

  Отговорилась тем, что не знаю, и всю ночь провела с Солнцем. Теперь отловить бы Солнце и предупредить... Хотя это тебе, Маша, не Дегри, готовый подхватить игру с полуслова. Надоело. Как мне всё надоело! И ведь ещё целый месяц пасти этот детсад на лоне девственно чистой природы Мьенга.

  Выпроводила Лену, пришёл вызов в капитанский отсек. Проскурин хотел меня видеть. Или, скорее, Бьорг желал, чтобы я отчиталась лично ему. Отчиталась. Выслушала порцию похвалы и строгое внушение, чтобы впредь была осторожней. Поинтересовалась, как дела у тела. Оказалось, что Маша дала показания, и теперь у секретчиков есть превосходный повод не выпустить Комаровски из своих загребущих рук. Но я всё равно не отступлюсь. Я обещала, и на психокоррекцию его доставлю.

  Ну... а потом я шла обратно через отсек экипажа. И случайно столкнулась с мужем. Точнее, с закрывающейся дверью его каюты. И что меня дёрнуло скользнуть в исчезающую щель? Уж точно, не благоразумие.

  - Мелкая? Что тебе? - с какой-то неприязнью спросил Андерсен.

  Он стоял в полумраке каюты, и я подумала, что если подойду, то точно увижу... Как радужка сливается со зрачком.

  - Я хотела сказать... Спасибо, Андрей.

  - Сказала? А теперь иди.

  Да... Я понимаю, он устал. Я тоже устала. И, в конце концов, чуть не умерла! Могу я сделать то, о чём так сожалела на пороге небытия? И я шагнула вперед.

  - У тебя такие необычные глаза... Можно мне... Просто, когда я думала, что умру, я вспомнила... О твоих глазах.

  Он удивился. Нет, правда, я помнила это выражение его лица и чуть не ляпнула: "О, как тогда, в Тристре!". Вместо этого у меня вырвалось:

  - Ненавижу секретчиков...

  - Я тоже, - сказал он, отводя взгляд. - Ладно, садись. Ела?

  - Не хочется...

  Он не ответил, просто вытащил из личного холодильника тарелку и поставил передо мной. Посмотрел так требовательно, что я... Взяла ложку и стала есть.

  - В чём душа держится... - вполголоса проворчал Андерсен, - как тебя только на службу взяли...

  - У меня... отец на Мьенге... пропал. Сама вызвалась, - ответила я.

  В отношении Маши это же правда.

  - Эх, и дура... малолетняя... - протянул муж. - Как же ты... Ты ж не умеешь ничего! Машка, ведь...

  - Умею, - возразила я. - Теоретически...

  - Да у меня жена была... Знаешь, какая? Умная, с опытом, шестнадцать лет службы в УВБЗ, и ту... Отравили. Ты ж цыплёнок против неё, а всё туда же... - сказал он с горечью.

  Так хотелось признаться ему, что жива... Что это я... Так ведь не поверит.

  - Я... сочувствую. Очень. Ты из-за этого сам не свой?

  - Мы... с ней... полгода не виделись. А потом мне сообщили, что погибла. На посту. И героически. И похороны уже завтра. Я не хочу, чтоб с тобой случилось так же! - рявкнул он мне прямо в лицо.

  Хорошо, что уже убрала тарелку в утилизатор...

  - Ты... любил её? - спросила я с нехорошим любопытством.

  - Любил? Не знаю... - честно ответил он. - Просто без неё мне... Не знаю.

  И замолчал. Может, зря я тогда выбрала работу? Или надо было пройти через всё это, чтобы понять... И я обещала себе, что обязательно... Обязательно - выживу или нет - он узнает, как мне дорог.

  - Я... Думаю, ей было бы приятно.

  - Ей уже никогда не будет приятно! Вообще никак не будет!!!

  Андерсен вскочил и стал расхаживать туда - сюда. Теперь я видела, что он не просто зол, он - в бешенстве. И что сказать, как успокоить - не знала. А его словно прорвало:

  - Убийцу даже не ищут! С начальничком её говорил, так он на секретчиков ссылается. Не велено, мол, дело под контролем секретной службы! Прихожу после похорон домой, а там встречают. И ласково так - вали отсюда, твой отпуск закончен!