Рай социопата. Сборник рассказов

Так я дошел до карьера, который, к моему приятному удивлению, превратился в благоустроенный пруд с домиком для уток. У самого берега перед парапетом возвышалась огромная плакучая ива. В моем детстве на ее месте не было даже куста, а теперь его занимал деревянный гигант, каскадом спустивший свои ветви к воде. Я остановился под ивой и закурил. В такие минуты понимаешь, как быстро и бесследно пролетают годы. Вроде бы вчера ты бегал здесь на пустыре десятилетним подростком, а сегодня это уже совсем другой мир, и деревья здесь переросли тебя, смотрят свысока и заботливо укрывают листвой от ветра, словно вернувшегося из далеких, бессмысленных странствий блудного сына.

В голове внезапно закрутилась строчка из какой-то старой попсовой песни «…детство сдохло, расплетая бантики…» Если не ошибаюсь, песня была про женщин с пониженной социальной ответственностью, осознавших, куда привел их выбранный путь. Детство бесследно проходит, расплетает нам бантики наивности и развязывает шнурки уверенности в безупречности взрослой жизни. Кто-то осознает это в двадцать, а мне выпало постигнуть на четвертом десятке. Вот и настало время жить по-взрослому, не оглядываясь на прошлое, нести в полной мере ответственность за себя и свою семью.

Я посмотрел на молчаливое звездное небо и вспомнил, как в детстве хотел стать космонавтом. Почти каждый из нас в то время мечтал бороздить просторы галактики, выйти в открытый космос, побывать на Марсе, но сейчас мы стали пленниками других благ – материальных. Как мало нам нужно было для счастья. Как много появилось его суррогатных заменителей, за которыми мы гонимся наперегонки, не замечая, как уходит время, стирая в пыль все, что когда-то считалось чем-то особенным, важным. В юности я был уверен, что хоть завтра смогу стать космонавтом, нужно только захотеть. Где взять эту уверенность сейчас? Я смотрел на звездное небо и задавал ему вопросы, но оно сохраняло тишину. В голове моей крутилась одна и та же мысль: «Ждать нечего и не от кого», – вот и весь ответ.

Зачарованный величием звездного неба, я вдохновлено улыбнулся, после чего бросил дотлевший до фильтра окурок в урну, а вслед за ним отправил туда и зажигалку с почти полной пачкой сигарет. Попробую начать все заново. Плакучая ива, оставшись в безмятежном одиночестве, под дуновение ветра помахала листьями вслед моему силуэту, скрывшемуся в лабиринте бетонных коробок. Я возвращался домой. Свет малочисленных фонарей был настолько тусклым, что, казалось, только звезды освещают мне путь.

Аквариум

– Сорок Седьмой, просыпайся, тебе пора.

Маленький гуппи приоткрыл глаза и посмотрел по сторонам. В аквариуме наступило утро. Через заросли травы, под которой он безмятежно спал, пробивался яркий свет. Он был настолько ослепительным, что малек никого не увидел вокруг; он решил, что голос ему послышался или приснился, поэтому закрыл глаза и попытался уснуть.

– Сорок Седьмой, я к тебе обращаюсь!

Малыш встрепенулся и, помахивая плавниками, оторвался от камней.

– Сегодня твой первый день в школе, Сорок Седьмой, нельзя его пропускать, отправляйся немедленно.

– Хорошо, уже выплываю, – ответил маленький гуппи более взрослому сородичу, плавающему рядом.

Сорок Седьмой позавтракал крупицами корма, прилипшими к камням на дне, после чего отправился в путь.

Маленький гуппи не помнил, как появился на свет, и кто его родители. Он любил плавать рядом со стенками аквариума и наблюдать за происходящим по ту сторону стекла. Все, что видел Сорок Седьмой, не поддавалось его восприятию. Снаружи находились настолько огромные предметы, что невозможно было понять, живые они или неподвижные: все расплывалось в глазах и не могло собраться в единую картину. Сорок Седьмому казалось, что только его одного интересует мир за стенками аквариума: остальные рыбки хаотично плавали между водорослей, камней и ракушек, совершенно не обращая внимания на то, что происходит за стеклом. Куда больший интерес для них представлял регулярный прием пищи и спаривание. Мир снаружи был для Сорок Седьмого загадкой, и он надеялся, что в школе ему наконец-то расскажут, как все устроено за пределами аквариума, и в чем заключается смысл жизни.

Внизу по камням в поисках пищи рыскали несколько сомиков. Гуппи старался держаться подальше от них, плавая поближе к своим сородичам. От старших рыбок он слышал, что сомов нужно остерегаться: они ведут отшельнический образ жизни и безжалостно расправляются с другими рыбами, отбившимися от своих стаек. Правда это или нет, Сорок Седьмой не знал, но проверять не решался, доверяя наставлениям старших.

Миновав воздушный фильтр, из которого в аквариум бурной струей поступали пузырьки свежего воздуха, малыш Сорок Седьмой спустился в заросли из искусственных водорослей, где и находилась школа. Здесь уже собрались практически все мальки, а на большом камне перед ними восседал старый мудрый гуппи, которого все звали Девяносто Первый. Он был единственным учителем в аквариумной школе.