Рай социопата. Сборник рассказов

Тем временем за окном стало довольно шумно. Несмотря на зимний мороз, вдоль улицы потянулась плотная колонна людей с транспарантами, периодически выкрикивающих политические лозунги. Герман Шульцев снял пиджак, повесил его на спинку кресла и, держа в руке коньячный снифтер, вальяжно подошел к окну. С полминуты он наблюдал за происходящим по ту сторону стекла, после чего обратился к Ольшанскому:

– В честь чего ваши опять бастуют, Варфоломей Яковлевич?

«В честь того, что ты вор и лицемер», – сказал про себя Ольшанский, а вслух произнес:

– Таки стыдно не знать, Герман Владимирович. Требуют проведения честных выборов, допуск независимых кандидатов, ну и по классике – освобождения политзаключенных.

– В наше время нужно сильно постараться, чтобы стать политзаключенным, – сморщил лоб Шульцев. – Бездельники, видит бог. Их судят за дело! Несанкционированно перекрывают улицы и применяют насилие в отношении представителей власти, а потом называют себя политзаключенными. Кстати, не без вашего участия эти лодыри вышли на улицы, Варфоломей Яковлевич.

– Здесь вы переоцениваете мои возможности, маэстро, – в шуточной форме возразил господин Ольшанский, – я никогда никого не призывал выходить на улицы, для этого существуют другие медийные персонажи.

– Точно! И сейчас они находятся в спецприемнике, – засмеялся Герман. – Но и ваши либеральные газетенки вносят свою каплю масла в огонь. Вы же без конца поете о прекрасной и свободной жизни в процветающей Европе и о том, как плохо жить на Руси простому русскому мужику, которого до нитки обобрало государство.

– Заметьте, не я это сказал, – приподнял бокал Ольшанский и пригубил коньяк.

– Кроме шуток, Варфоломей, вы слишком часто говорите о либеральных свободах, забывая о том, что пользоваться этой свободой люди так и не научились. Посмотрите на этих бездельников – чего они добиваются?

– Разве можно винить людей за то, что они хотят жить лучше? Тем более, когда видят, как лучше них живут другие, вот как мы с вами, например, Герман Владимирович.

– Извольте, – Шульцев задернул штору и медленно зашагал вдоль гостиной обратно к камину, – мы ограничивали себя во всем, отдавались учебе и работе, пока остальные жарили шашлычок и пропивали деньги на турецких курортах. Они много требуют, но ничего не хотят добиваться сами. Эти люди считают, что им все должны, ведь так их родители приучили. Посмотрите в окно: там же одна молодежь, которую воспитали несколько поколений раздолбаев.

Герман Владимирович Шульцев выразил уверенность, что люди, в большинстве своем, хотят иметь хозяина, который бы наблюдал за ними, подгонял плеткой, избавляя от лени и давая время от времени пряник за хорошую работу и преданность. «Самостоятельно себя контролировать любому народу во все времена было тяжело, а то и невозможно», – говорил он. Затем продолжил:

– Людям не нравится осознавать необходимость власти, хозяина, это принижает их эго. Они же мнят себя свободными, но самостоятельно при этом не могут ни принять решения, ни заставить себя работать. Что плохого в том, что образованное меньшинство управляет ленивым большинством и берет на себя всю ответственность? Ведь это абсолютно нормально и работало на всех этапах цивилизаций. Все эти бунтовщики ругают своих начальников, правителей, надзирающие органы, а сами-то без них и месяца бы не прожили.

– Вы размышляете, как заядлый монархист, Герман Владимирович, – продолжил тему Ольшанский, – но ведь это давно не актуально в современном обществе. А как же демократические свободы?

– Все это выдумки! Мнение большинства приведет к анархии. Большинству не нравится власть лишь потому, что она для них недостижима.

– А что плохого в анархии? Представьте себе свободное общество гуманистов, способных сосуществовать без организации государственной бюрократической машины.

Герман Шульцев небрежно плюхнулся в кресло и поставил опустевший бокал на стол. Он сделал это довольно резко, так, что чуть не разбил его. Ольшанский, не говоря ни слова, подхватил бутылку и подлил своему собеседнику коньяк. Тем временем Герман, выдержав театральную паузу, решил ответить на заданный вопрос. В этом он оказался настолько красноречив, что Ольшанский даже вооружился блокнотом, периодически делая в нем какие-то записи.