Раиет

— Реальный мир не готов к нашей действительности. Как они могут признать реальность ГУЛАГов, наркотиков и Кровавой Ямы? Это дела ночных призраков. Как можно поверить в то, что мужчины становятся убийцами ради спорта и алчности? Хуже того, разными путями, но это несомненно вовлекло бы Братву и моих людей в эти дела. Мы можем бороться с полицией и системой вообще в нашем городе, но мы не можем бороться со всем миром. — Заал пожал плечами и постучал пальцем по карте Кровавой Ямы. — Нам нужен путь внутрь. Нам нужен план, и он нужен быстро. Я не хочу, чтобы наша свобода подвергалась опасности. Я не хочу, чтобы у меня отняли то, что нашел с моей Талией после того, как многие годы существовал без нее, — он поднял бровь. — И мы все знаем, что ты не сдашься ради Кисы. Нам нужно действовать, Лука, и как можно скорее.

Подняв стакан с водой, который стоял рядом, я поднес его к губам и осушил одним глотком. Заал встал. Проходя мимо, он положил руку на мое плечо. Я не двигался, пока не услышал, как он вышел из моего дома вместе с Талией, которая все это время была с Кисой.

Оттолкнувшись от стола, я встал и пошел по коридору. Киса ждала меня в гостинной, сидя на диване, положив руки на округлившийся живот.

Она послала мне сочувственный взгляд и молча протянула руку. Я мгновенно взял ее и опустился на диван рядом с ней. Киса положила голову на мою грудь, а ее рука опустилась на мой живот.

Она ничего не говорила. Как только я поборол свою гордость, то признался:

— Я не вижу способа победить Арзиани.

В ту минуту, как признание слетело с моих губ, тяжелый груз свалился с моих плеч.

Киса замерла, затем подняла подбородок, чтобы встретиться со мной взглядом. Я посмотрел на свою прекрасную жену и вздохнул.

— Они управляют проклятой крепостью, солнышко. По словам Валентина Арзиани кажется сумасшедшим. Он заблуждается, думая, что он царь, подобно римскому Цезарю. Король над своими пленниками. Мужчин, подобных мне, накачивают наркотиками и заставляют сражаться до самой смерти. Детей вырывают из семей и сиротских приютов, превращают в монстров.

Я провел рукой по своим глазам и спросил:

— Как, черт возьми, нам остановить их? Как мы вообще прорвемся в Кровавую Яму?

Киса приблизила свое лицо к моему:

— Ты найдешь решение, малыш. Я доверяю тебе, как и все мы.

Я отрицательно покачал головой.

— В этом то и проблема, — резко сказал я. — Все ждут, что я с этим разберусь. Все ждут, что я найду способ проникнуть внутрь и исполню план по уничтожению Арзиани.

Я положил руку на беременный живот Кисы, ближе к нашему ребенку, которого она носила.

— Более того, мне нужно, чтобы этот Арзиани был убит. Мне нужно отрезать голову змее. Все через что мы прошли, началось с Арзиани. ГУЛАГи, сотрудничавшие с Дуровым. Леван Джахуа, работавший с Арзиани, используя Анри и Заала в качестве своих прототипов. Затем мы узнали о его сокрытиях — использование накачанных наркотиками убийц, которые уничтожают всех, кто представляет угрозу.

Киса моргнула, затем еще раз снова, когда до нее дошел смысл моих слов.

— Ты убежден, что он придет за нами. Ты веришь в то, что раз мы знаем о нем, то он пошлет еще одного Валентина. — Ее слова не были вопросом. Потому что она знала, что это именно то, о чем я думал.

Боль пронзила мою грудь, и я наклонился, чтобы провести губами по ее губам.

— Если он придет за тобой. Если кто-то заберет тебя у меня… — я не смог закончить предложение.

— Стоп, — сказала Киса, отодвигаясь, чтобы прижать палец к моим губам.

Я взял ее руку в свою. Мысленно вернулся в ГУЛАГ. Я все еще чувствовал сырость камеры. Все еще мог ощутить насыщенный запах крови, ежечасно проливаемой на ринге. Все еще чувствовал тяжелую завесу смерти, которая окутывала нас всех, ожидая удара, который доставит еще одну душу в ад.

— Лука, любовь моя, вернись ко мне.

Я судорожно вздохнул, услышав мягкий голос Кисы, прорезавший воспоминания. Я ужесточил хватку на ее руке. Снова посмотрел на ее живот. Стиснув зубы, я произнес:

— Я должен найти способ, как его уничтожить. Я не могу и не хочу, чтобы наш ребенок появился на свет, зная, что мужчина, который приговорил меня, всех нас, к этой жизни, все еще дышит, все еще крадет детей из домов, заставляя их быть убийцами.

Слеза скатилась с глаз Кисы и упала на наши сцепленные руки.

— Лука, — прошептала она, — этот человек пугает меня больше всего на свете.

Прижавшись лбом к ее лбу, я ответил:

— Это еще одна причина, почему мы должны избавиться от него. Я хочу нашу версию нормальной жизни. Но пока тот хер жив, этого никогда не случится. — Я сделал паузу.

Моя рука, все еще лежавшая на животе Кисы, почувствовала легкий толчок. Мой взгляд метнулся к животу жены. Киса рассмеялась естественным звонким смехом. Она накрыла мою руку своей, как раз в тот момент, когда наш ребенок снова начал толкаться.

Наклонившись вперед, Киса прижалась губами к моим. Когда она отстранилась, я увидел любовь, которую она испытывала ко мне, написанную на ее потрясающем лице. И я понял, что обязан быстро решить проблему с Арзиани.

У меня было два месяца, пока наш ребенок не появился на свет.