Раиет

Затем вспомнила, как он оказался рядом со мной на полу, как его лицо изменило свое выражение от гневного до гораздо более доброго, когда он смотрел в мои глаза. Вспомнила также мягкое прикосновение его руки, когда он убирал с моего лица выбившуюся прядь волос. Честно говоря, воспоминания прошлой ночи, то простое прикосновение, тот нежный жест мужчины, такого грубого и жестокого, сохранились в моем сознании.

Я опустила голову на сцепленные руки, когда моему обнаженному телу стало еще холоднее. Посмотрела на матрас, который лежал на полу в другом конце комнаты. Затем, проверив, что охранники у двери в камеру отсутствуют, я поспешила взять простынь, покрывающую матрас. Обернув ее вокруг своего тела, я быстро села обратно.

Когда я проснулась этим утром, то обнаружила, что камера пустая. 901-ый, скорее всего, ушел на тренировку. И я была этому рада. Я напрягала мозг, вспоминая, приходилось ли мне, за исключением Господина, когда-либо сталкиваться с мужчиной на следующее утро после того, как он меня трахал. Я не могла вспомнить, но у меня было ощущение, что 901-ый не пугал меня больше, чем кто-либо. Однако я знала, что сегодня утром мне было бы страшно встретиться с ним лицом к лицу. Мой желудок скрутило, когда я вспомнила, как сильно он сопротивлялся, чтобы доставить мне удовольствие. Но потом в моей памяти всплыл его образ, кончающего в первый раз. В его голубых глазах, направленных на меня, было что-то вроде удивления и благоговения. Его резко очерченное лицо расслабилось, выдавая мягкость. Выражение его лица отпечаталось в моем сердце, в то время когда моя ладонь коснулась его щеки.

Я моргнула, чтобы выйти из транса, в который погрузилась, и спрятала голову в свернутую на груди простыню, чтобы согреться. Когда я это сделала, меня окутал сильный мускусный запах 901-ого. Мои бедра сжались вместе, когда его аромат наполнил легкие. Я закрыла глаза, представив, как он раскачивается надо мной, как его мощные руки сгибаются у моей головы.

Внезапный звук у двери в камеру заставил меня подпрыгнуть. Когда я подняла глаза, то в дверях увидела охранника. Он дернул подбородком и приказал:

— Идем.

Я тут же вскочила на ноги. Когда он повернулся, чтобы вывести меня из этой камеры, меня мгновенно охватило чувство сожаления. Лишь на одну секунду я поймала себя на мысли, что не хочу уходить отсюда. 901-ый, возможно, и не хотел меня видеть, но он был лучшей альтернативой, чем Господин. Дрожь не покидала моей кожи, пока я шла по уже знакомому коридору к своей комнате. Я не хотела возвращаться к Господину. Не хотела той боли, что он причинял мне.

Я даже не хотела, чтобы он ублажал меня. Его безумная одержимость была почти так же ужасна, как и его тяжелая рука.

Когда мы дошли до моей комнаты, охранник открыл дверь, и я вошла. Мои глаза тут же осмотрели помещение в поиске Господина, чтобы попытаться предвидеть то, что со мной произойдет сегодня. Но я расслабилась, когда заметила Майю, выходящую из боковой комнаты.

Охранник закрыл дверь, и когда он это сделал, я улыбнулась. Пока не вспомнила вчерашний день. Тот, в котором Господин причинил ей боль в комнате, где мне надели браслет.

Внезапная печаль заставила мои ноги двигаться, и, к удивлению Майи, я обняла ее. Майя ахнула, когда очутилась в моих объятиях.

Отстранившись, я заглянула в ее темные глаза. Она казалась смущенной и растерянной.

— Ты в порядке? — спросила я, когда она моргнула в недоумении.

— Да, мисс. Почему вы спрашиваете? — робко сказала она.

Избавившись от комка в горле, я ответила:

— Вчера. Господин причинил тебе боль.

— Причинил мне боль, мисс?

Я подняла свою руку, на которой блестел браслет.

— В комнате, где я получила это. Он ударил тебя. — Я покачала головой и поняла, что сейчас показываю свое замешательство. Я поднесла руку к голове. — Мне казалось неправильным, что он так поступил.

Майя покачала головой и взяла меня за руку.

— Нет, мисс. В этом нет ничего неправильного. Господин делает все, что он хочет и когда хочет. Он регулярно нас бьет, — Майя сглотнула. — Я — чири, мисс. У меня нет права голоса во всем, что происходит в моей жизни.

Я кивнула, понимая, что ошиблась. Но в душе у меня было неспокойно. Как будто слова Майи были ложью. Как будто с нами не следует так обращаться.

Боль пронзила мое сознание, когда я попыталась понять, почему эта мысль пришла мне в голову. Но не смогла вспомнить.

— Идемте, мисс, — сказала Майя и повела меня из центра комнаты к столу в дальнем конце.

Я села, а она налила мне стакан воды. Затем она поставила передо мной тарелку с едой. Майя стала снимать с меня простынь. Я как раз подносила ко рту кусочек хлеба, но выронила его, чтобы сжать руками простынь.

Мои щеки вспыхнули под поднятыми бровями Майи.

— Я… я просто хочу побыть так еще немного, — быстро проговорила я.

Майя покорно кивнула и двинулась прочь. Я потянулась к ее запястью, и она остановилась. Не желая оставаться наедине с собой, я попросила:

— Пожалуйста, останься. — Затем я указала на еду. — Поешь со мной.

Майя покачала головой.

— Не могу, мисс. Это запрещено.