Раиет

— Я поспрашивала, мисс. Я спросила других чири. Одна из них призналась мне, что Верховная Мона, та, что была до вас, та, на которую Господин никогда не смотрел так, как на вас, была убита по его приказу. Он причинял ей боль в течение многих дней до момента ее смерти, потому что у нее была привязанность к бойцу, которого она посещала… такая же, как у вас к 901-ому, — пальцы Майи дрожали. — Она рисковала своей жизнью, чтобы тайно навещать его. Ее чири помогала ей в этом. Ее тоже убили.

— Нет, — прошептала я.

Мое сердце билось так громко и так быстро при мысли о женщине до меня. Грудь сжалась от понимания. Она нашла мужчину, которого хотела иметь рядом с собой, с которым ее заставили быть, затем ее убили. Это было жестоко.

— А боец? — спросила я. — Что случилось с мужчиной?

— На следующую ночь его вывели в Яму для боя, — темные глаза Майи не отрывались от моих.

Холодок пробежал по моему позвоночнику, когда резкое осознание поразило меня.

— 901-ый, — прошептала я. — Он сразился с ним и 901-ый убил его.

Майя кивнула.

— Он не знал. Для него он был еще одним противником.

— Но 901-ый непобедим, — заключила я. — Господин знал, что приговорил его к смерти.

Майя медленно кивнула.

— Мисс, вы должны сохранять эмоциональную дистанцию с 901-ым, пока Господин не убедится, что угрозы нет. Если он узнает, что у вас есть друг к другу чувства, — она покачала головой, ее лицо побледнело. — Никто не знает, что он сделает. Господин непредсказуем, и он смертельно опасен. Я боюсь, что то, как он относится к вам, его одержимость, которую он испытывает к вам, делают его намного более жестоким.

— Поняла, — сказала я.

Майя проверила время и поднялась на ноги.

— Мисс, я должна подготовить вас для Господина. Вы должны присутствовать на втором и заключительном поединке сегодня вечером.

Как только ее слова слетели с губ, мои ноги онемели. Майя присела на корточки.

— Что такое, мисс?

— 901-ый дерется сегодня вечером, — сказала я и увидела, как на лице Майи отразилось беспокойство, подобное моему. — Я не могу, — проговорила я, качая головой. — Не могу снова смотреть на то, как ему причиняют боль.

— Вы должны, — ответила Майя и обхватила мое лицо ладонями, вытирая слезы, что катились по моим щекам, и о которых я не знала. — Вы обязаны вести себя так, как будто 901-ый для вас ничего не значит.

Звук приближающихся шагов охранников привлек мое внимание. Майя помогла мне подняться с пола, когда дверь в комнату с грохотом распахнулась. Страх побежал по моим венам, словно лед, когда в комнату вошел Господин. Он был безупречно одет, ни один волосок не выбился из прически. Но жесткий блеск в его глазах сказал мне, что сегодня вечером я буду иметь дело с Господином, который любит причинять боль. С Господином, который любит быть жестоким. С тем, которому нравилось заставлять тебя кричать.

Я замерла, когда его взгляд встретится с моим. Господин, невозмутимый и как всегда сдержанный, направился ко мне. Но я заметила, как его щека подергивалась при каждом шаге, что выдавало его еле сдерживаемый гнев.

Ладонь Майи крепче сжала мою собственную. Господин встал передо мной. Словно отгоняя муху, он схватил чири за волосы и швырнул на пол.

Майя упала с глухим стуком. Я инстинктивно кинулась ей на помощь. Но Господин был быстрее: он сильно схватил меня за руку, развернул и потащил к кровати. Мое тело стало обнажено, когда он скинул с меня полотенце на пол. Не произнеся ни слова, он толкнул меня на кровать, спиной к нему. Я вскрикнула, когда его ноги раздвинули мои. Затем услышала, как расстегнулась его молния на брюках. Потом он оказался надо мной, ворвавшись внутрь со всей жестокостью, которую, я знала, он таил в себе.

Мои пальцы вцепились в простыни, когда его грудь прижалась к моей обнаженной спине, удерживая меня на месте. И он был неумолим. Он не был медленным, не облегчал проникновение. Он брал меня жестко и быстро. Он застал меня врасплох. Болевые ощущения были невыносимыми, но душевные раны были еще хуже. Он повернул мою голову, меняя ее положение на матрасе. Теперь я была повернута лицом к комнате, мои глаза встретились с Майей, которая все еще лежала на полу, уязвленная и испуганная.

Я зажмурила глаза, не желая видеть, как она становится свидетелем происходящего. Когда я это сделала, то почувствовала, как дыхание Господина прерывисто прошлось по моей щеке. Он застонал, увеличив скорость своих толчков. Затем, наклонившись еще ниже, он приблизил губы к моему уху и сказал:

— Ты моя, 152-ая. Моя Верховная Мона.

Одержимость пронизывала каждое его слово. Его свободная рука потянулась вниз, чтобы схватить меня за бедро. Я подавила крик, когда его пальцы впились в мою плоть, оставляя синяки.

Господин выругался, когда его длина дернулась внутри меня. Я молилась, чтобы все закончилось, но Господин сопротивлялся своему освобождению. Он качнул бедрами, убедившись, что я чувствую каждый укол боли.

— Мои охранники следили за тобой. Они видели, как ты целовала его в лоб. Они видели, как ты мыла его. Они слышали, что ты говорила с ним по-русски.