Раиса Пофигисова и общественное мнение

«Если бы я сейчас оказалась дома, – думала девочка, – то первым делом включила бы музыку и потанцевала. Потом я съела бы бутерброд и конфетку, посмотрела бы телевизор и легла спать. А когда проснулась, то оказалась бы уже взрослой и пошла бы в магазин за покупками».

– Эх! – вздохнула размечтавшаяся девочка и сломала об парту грифель новенького автоматического карандаша.

Вмиг в классе потемнело. Исчезли одноклассники. Толстая учительница раздулась и лопнула, как мыльный пузырь. Формулы, написанные на доске, рассыпались на отдельные знаки, закружились, подхватили Жозефину и понесли ее через снег и ветер, то поднимая выше деревьев, то опуская к самой земле.

Взмыв в облака, математический вихрь швырнул девочку в Серую башню Каменного города, в комнату с розовыми занавесками, с фиолетовым со звездочками балдахином, с коллекцией красивых платьев и говорящими учебниками.

И вот уже неделю она сидит в комнате на этаже альфа, наблюдает в окно за листопадом из школьных тетрадок, которые, упав на землю, превращаются в гнилые осенние листья.

«Перегной», – вспомнила Жозефина урок биологии.

Чтобы переходить из комнаты в комнату, передвигаться по другим помещениям башни и выходить на улицу, нужно было решать задачки, отвечать на вопросы и проходить различные тестирования. На каждом лестничном пролете Жозефину ждал какой-нибудь каверзный вопрос. Если она отвечала правильно, то получала доступ к развлечениям. Например, могла посмотреть телевизор. При неправильном ответе – лишалась чего-нибудь. Так, однажды вместо любимого голубого платья она обнаружила на вешалке оранжевую жилетку дворника.

Чтобы попасть домой нужно было сделать Волшебную Проверочную Работу. Все у Жозефины получалось хорошо, кроме геометрии.

Жозефина постоянно ругалась со старым учебником по этому предмету. Она рвала его на мелкие кусочки, топила, выбрасывала в окно, но утром он опять скрипел с книжной полки своим противным голосом:

– Учи! Тебе это в жизни пригодится!

– Неужели, – удивлялась девочка, – все, кто не доказал теорему о параллельных прямых, работают дворниками?

– Все! – утверждал учебник.

– Ты драный старомодный букварь! – Жозефина сжала кулаки и со всей силы шарахнула ими по столу.

***

В спину больно ткнули карандашом.

– Пофигисова, где домашнее задание? – учительница, целая и невредимая, смотрела на Раису поверх очков.

Раиса резко повернулась назад и стукнула сидящего сзади кулаком по руке.

– Тыкни мне еще! – прошипела она.

Потом она дала учительнице свою тетрадь, в которой после записи «Домашняя работа. № 74» вместо решения задачи было выведено: «Не поняла».

Подъезд

В домоуправление приковыляла старушка с жалобой, что в их подъезде испоганили стену.

– Про покойников пишут! Порчу наводят, сатанисты! Вы поспешите, пожалуйста, Лариса Григорьевна, – умоляла старушка. – Это на вашем этаже, на третьем.

Лариса Григорьевна пообещала прислать маляра.

Возвращаясь с работы, она первым делом осмотрела подъезд и на стене между вторым и третьим этажами нашла надпись, осквернившую свежий ремонт.

«Сатанисты… Ну-ну», – подумала Лариса Григорьевна.

***

Дочь уже вернулась домой. На всю квартиру гремел баритон, срывающийся на крик и рычание, дочь слушала музыку.

– Рай, нужна твоя помощь, – сказала Лариса Григорьевна дочери.

– Надолго? – спросила Раиса.

– Минут на тридцать, – Лариса Григорьевна открыла входную дверь.

– Куда идем? – уточнила Раиса.

– В подъезд.

Раиса выключила магнитофон и побежала за мамой.

Она считала, что подъезд – это самое романтичное место на свете. В нем можно укрыться от зимней стужи и летнего зноя. Тут всегда горит тусклый свет. И если кто-то из соседей заменит лампочку на более яркую, сразу же находятся добровольцы, которые ее выкрутят или разобьют. Потому что романтику подъезда нарушать нельзя.

На площадке между вторым и третьим этажом стояло два ведерка. Одно – с алебастром, другое с персиковой краской.

– Держи шпатель. Бери смесь и понемногу и ровно размазывай. Вот так, – мама показала дочери, как выравнивать раствор.

– А почему мы должны это закрашивать? – возмущенные зеленые глаза уставились на Ларису Григорьевну.

– Потому… – Лариса Григорьевна не успела ответить. Сверху зашуршали шаги, через перила перегнулась старушка и проскрипела:

– Ой, Ларисочка, что ж вы сами? Да с доченькой! А что ж рабочих не попросили? Ой, спасибо! Ласточки вы мои.

Пощебетав таким образом, старушка пошаркала к себе домой.

***

В подъезде дома, где жила Раиса, стены были окрашены в нежный персиковый цвет. На первом этаже на подоконнике стоял цветок в горшке. Жильцы дома мечтали о консьерже.

Раиса считала свой подъезд не гостеприимным. Она считала, что, если бы домоуправление расписало стены пейзажами, натюрмортами, да как угодно, главное, не так однообразно, люди стали бы приветливее.

Но в домоуправлении, судя по всему, нет вакансии художника, только маляры и другие скучные люди.

Раиса рисовать не умела, но, несмотря на это, она решила взять на себя ответственность по обустройству родного подъезда.