Райская молния

Еще он узнал кое-что о детях и взрослых. Старше – не значит взрослее. Скритху Цаххайну на семь лет больше, а обижался он, как ребенок – даже младший брат Фахим давно так себя не ведет. Может, шитанн взрослеют позже, подумал он тогда. Но белый программист Тгерран Лис был не старше Скритха, а ощущался совершенно по-другому: как взрослый, ответственный человек, не зря же начальствовал над всеми компьютерщиками «Райской молнии». А потом, когда они со Скритхом сидели и пили кофе, к нему подошел кетреййи – старше еще лет на пять-десять – с такой же панковской стрижкой и пожаловался, что смуглые женщины в длинных юбках отобрали у него все деньги, и ему не хватает на мороженое. Тогда Фархад понял, что у Скритха, в общем, все впереди, а этот мужчина из тех, кто не повзрослеет никогда. Рядом с ним Скритх вдруг стал взрослым: заговорил на своем языке утешающе-наставительно, дал денег, подозвал сотрудника службы безопасности космопорта и потребовал разобраться.

Наконец, в этот день Фархад приобрел первый опыт непосредственного общения с шитанн. Опыт довольно неожиданный. Вступая в космический флот, Фархад, конечно, предполагал, что судьба рано или поздно столкнет его с вампирами лицом к лицу, но не мог предвидеть, что это произойдет за столиком в баре. Ершистый Скритх, заглотив чашку кофе и в первом приближении примирившись с проигрышем, пожелал самоутвердиться другим способом.

– Ты в бою-то хоть раз был, землянин?

– Нет, – ответил Фархад и усмехнулся: – Никто на нас нападать не хочет, вот такая досада.

– Я б тоже не хотел, – буркнул шитанн. – А мы четыре года воюем. Четыре года! Бой за боем, ремонт за ремонтом. Рай потерял шестнадцать ГС-кораблей. Ты вообще представляешь себе, сколько это?

– Представляю, – кивнул Фархад. – У нас двадцать четыре.

Скритх заскрипел зубами. Напоминание о военном потенциале Земли не улучшило ему настроения.

– Будь у нас двадцать четыре корабля, при нашей отваге мы давно бы разгромили гъдеан!

Фархад пожал плечами. Может, да, а может, нет. Для победы недостаточно ни кораблей, ни отваги. Нужно умное командование. И стоит признать: гъдеанский адмирал, если отвлечься от его человеческих качеств, вести войну умеет. А что касается райских… Ну, о мертвых – либо хорошо, либо ничего.

– Несколько кораблей погибло на моих глазах, землянин. Сотни людей. Однажды нам удалось снять экипаж с разбитого корабля, мы подобрали спасательные капсулы с «Райского луча», подставив гъдеанам борт и дав всю резервную энергию на дефлекторы. Другой раз мы взяли поврежденный корабль на буксир, довели до орбиты Рая… «Радуга» была почти целой с виду, а внутри все оказались мертвы. Гъдеане пробили оболочку корабля инфразвуковой бомбой, и она уничтожила все живое. Тогда мы еще не знали, что это, не умели противостоять. Теперь умеем, но экипаж «Райской радуги» не вернуть. А скольких было просто невозможно спасти! «Райское пламя» развалилось на куски, человеческие тела выбрасывало в космос потоком воздуха… «Блик» сгорел мгновенно, плазма слизнула его, как и не было. «Райский костер» взрывался постепенно, к нему было не подойти, а капсулы сбивали гъдеане. И «Райский гром»… Мы ушли, когда они еще были живы. Мы ничем не могли помочь. И каждый раз думаешь об одном – не пришла ли очередь «Молнии»?

Он смерил взглядом Фархада и заключил:

– Это тебе не симулятор, понял, щенок? Не перезагрузишься и не хакнешь.

– Если я еще не бывал в реальном бою, – заметил юноша, – это не значит, что я ничего в жизни не понимаю.

– Значит, – отрезал сумеречник. – Ты не убивал, не видел смерти, не терял родных. Ты возвращаешься из рейда на Землю и приходишь к матери. Откуда тебе знать, каково одному? Моя мать работала инженером на нлакисском руднике. Разве кто-то думал, что гъдеане станут убивать инженеров, рабочих?.. Все должно было решиться между военными. Рай тогда не знал, что Ен Пиран использует нечестные приемы.

Ну, и кто тут наивен? Фархад давно знал, что нечестные приемы используются сплошь и рядом. А самое главное, используются всегда обеими сторонами, и каждая из них считает себя правой, а противника – бесчестным. Мать нечасто могла посвятить детям свободное время, но успела научить их многому.

– Они стали бомбить рудник. Потом, конечно, наши построили защиту, укрепили штреки… Но сколько погибло при первой орбитальной бомбардировке! И она тоже… – Скритх хрустнул кулаком.

– А что отец? – спросил Фархад.

– Он там до сих пор. От него приходят сообщения, но он не может вернуться. Они заперты там, на Нлакисе. Наша эскадра должна была деблокировать планету, эвакуировать людей, ну и траинит… Ничего не вышло, стало только хуже. Четыре корабля из пяти погибли.

Пятым была «Молния». Фархад не знал, что сказать. Терять товарищей в бою ему действительно не приходилось и совершенно не хотелось приобретать подобный опыт.

– Расскажи мне о чем-нибудь хорошем, землянин, – должно быть, ужасно чувствует себя человек, когда все новости – плохие. – Расскажи о своей матери. Какая она?

Фархад улыбнулся.

– Самая лучшая, понятное дело.