Райские птички

Мое сердце внезапно остановилось в груди при мысли о том, что один из них застал Лукьяна врасплох и пуля пробила ему череп.

Еще один выстрел, пробивший мой страх, произошел почти вне реальности. Мне потребовалось несколько долгих секунд, чтобы понять, что моя рука вытянулась и выстрелила в мужчину, выходящего из моей ванной.

Еще один выстрел в голову.

Я тренировалась с Лукьяном не меньше часа в день.

Он позаботился о том, чтобы у меня были все доступные навыки не только для выживания во внешнем мире, но и для сражения в нем.

Сражайся и побеждай.

Я побежала по коридорам, прежде чем смогла понять, что произошло. Быстрая стрельба внизу подействовала на меня как песня сирены. Там Лукьян. Вот куда я должна бежать.

Мое тело и разум были лишены страха. Осталась только цель.

Дойдя до угла перед столовой, я замедлила шаг. Вот откуда стреляли. Теперь уже не так быстро.

Я была слишком сосредоточена на том, чтобы завернуть за угол и покончить с людьми, стреляющими в человека, которого я любила, поэтому я потеряла бдительность.

Холодная сталь поцеловала меня в висок.

— Брось пистолет, сука, — потребовал голос.

Я посмотрела налево.

Еще один мужчина, худее, чем первый. Почти жилистый. Лысый. В его глазах не было человечности.

Я улыбнулась.

Затем вытянула пятку, ударив его по голени, и пригнулась, когда пистолет выстрелил в миллиметре от моего уха.

Боль вспыхнула в голове от силы звука.

Теплая жидкость потекла из уха, а мучительный звон заглушил все. Но я не позволила себе сделать паузу. Вместо этого я сжала руку в кулак и быстро коснулась виска мужчины, попав в идеальное место, что он оттолкнулся в сторону столика.

Кулак заболел, а это значит, что его пистолет выскочил из рук, а мой выпустил два выстрела.

Он был мертв еще до того, как упал на пол.

Только так я поняла, что стреляла. Звон по-прежнему был единственным, что звучало у меня в голове.

Боль была невыносимой, и я слегка споткнулась, возвращаясь в столовую. Я лениво размышляла, что вдруг оглохну теперь на всю жизнь.

Но это не важно.

Важно лишь то, что я не могла расслышать, продолжалась ли стрельба или кто-то соперников уже окружен трупами.

Ни один из них не будет принадлежать Лукьяну. Я была в этом уверена. Я этого не переживу. А я хотела выжить.

Я прислонилась спиной к стене, пытаясь думать сквозь осколки стекла, вонзающиеся в мой мозг при каждом движении. Я попыталась вспомнить, как долго будет длиться боль.

Но не могла.

Было лишь два варианта. Либо я заверну за угол в столовую, надеясь, что меня там засыплют пулями, и надеясь, что там будет Лукьян. Либо я останусь здесь и подожду, когда смерть сама придет ко мне.

Но я уже оказалась за углом.

***

Лукьян

Он чуть не убил ее.

Его палец сжимал спусковой крючок пистолета, направленного на нее, прежде чем она успела сфокусироваться в его зрении. Сначала она была всего лишь размытым пятном в быстрой череде размытых пятен, которые пытались убить его.

Природа взяла верх и определила каждое движение как угрозу.

Поэтому он чуть не убил ее. Случайно.

Но природа также знала, что если бы он нажал на курок, это был бы конец в любом случае, поэтому пистолет опустился за секунду до того, как пули чуть не пробили ее тело.

Ствол ее собственного пистолета тоже был направлен на него. Единственные два человека в комнате, полной трупов.

Она опустила свое оружие через несколько секунд после того, как он опустил свое. Но вместо того, чтобы удержать его, она кинула его на пол с оскорбительным звоном.

У Лукьяна дернулась челюсть, и он уже собрался отчитать ее за такой глупый поступок в неопределенной ситуации, но остановился в ту же секунду, как увидел, что она качается, словно на лодке. По ее шее стекала свежая кровь.

Из головы.

Через несколько мгновений он был уже на другом конце комнаты.

Как раз вовремя, чтобы поймать ее, когда она наклонилась вперед, как будто ее мозг не мог вспомнить, как оставаться в вертикальном положении.

Он не дышал все то время, пока осматривал ее и проверял, нет ли пулевого ранения в черепе или какой-либо другой части тела.

Только после проверки посмел выдохнуть.

На ее левой щеке быстро набухал синяк. Не смертельно. Его беспокоила кровь, струящаяся из уха, и стеклянный блеск глаз.

Это ужаснуло его.

— Элизабет, — потребовал он, приподнимая ее и слегка встряхивая.

Она моргнула, но ничего не сказала.

Он сжал ее кожу, наслаждаясь тем, что держит ее в своих объятиях. Она была вся в крови, ей было больно, но она была жива. Она сражалась.

Запах крови, покрывавший ее кожу, сменился металлическим звоном смерти, который несколько мгновений назад наполнил его чувства. Гниение в воздухе больше не ощущалось. На ее коже смерть была запахом духов.

Ничего похожего на Ану.

— Элизабет, — повторил он, прижимаясь к ее губам, не в силах остановиться.

Кровь потекла ему в рот, и он охотно проглотил ее. Это ее кровь. Ее живая кровь.

Ее губы прижались к его собственным, что заставило его член затвердеть, и его тело одновременно расслабилось.

Поцелуй углубился, и он превратился бы в безумие — Лукьян трахнул бы ее на полу среди трупов, — если бы не пришел в себя.

Она ранена.