Райские птички (СИ)

- Правда? – на лице Софи появилась лучезарная улыбка, а в глазах загорелся счастливый огонек. – Я сама их рисовала!

- Сама?! Они потрясающие! Я думал, это дело рук какого-то великого художника! – Билл не льстил. Гипнотизирующие взгляд закаты, величественные водопады, не менее завораживающие леса и океаны были похожи на живую природу, а не картины, созданные кистью и красками. – Я не знал, что ты так здорово рисуешь!

- Я тоже не знала. Прожигая жизнь с парнем и друзьями, я даже не пробовала. Талант рисовать я обнаружила в себе только после аварии.

Упоминание об автомобильной катастрофе заставило сердце Билла болезненно сжаться в маленький комочек. Чувство вины вновь накрыло его с головой, подавляя все другие чувства.

- Как видишь, Билл, я нашла себе занятие.

- Прости, Софи, прости. Если бы не я, ты бы могла сейчас ходить, жить полноценной жизнью и…

- Я буду! Я еще обязательно буду! И пойми, не ты в этом виноват!

- А кто?

С уст Софи сорвался рваный вздох, и дрогнули губы. Билл отчетливо видел слезы в ее глазах, но она не давала им волю. Подъехав на своей коляске к нему поближе, она взяла его за руку.

- Никто, Билл. Так сложилась ситуация, но в этом никто не виноват! Я знаю, что в школе тебе покоя не дают, обвиняя в том, что со мной произошло. Но они не правы! Именно для этого я и позвала тебя. Я хочу, чтобы ты понял, что в этом нет твоей вины. Поверь мне.

- Но ведь если бы не я…

- Если бы не ситуация, Билл. Даже если бы ты на меня накричал, но я бы не выбежала на дорогу, ничего не произошло бы. Или если бы не ехал в это время тот автомобиль, тоже ничего бы не случилось. Понимаешь?

Билл молчал, не находя слов. То, что он услышал, повергло его в шок. Неужели одноклассники выбрали его в качестве козла отпущения, а сама Софи, ставшая жертвой, оправдывает его? Почему ее так волнует, что он чувствует, каково ему приходится?

- Софи…

- Билл, я же вижу, что ты уже долгое время в глубокой депрессии. И началось это еще до аварии. Что происходит?

- Тебя это правда волнует?

- Если бы не волновало, не спрашивала бы.

- Но почему? – лицо Билла выражало искреннее недоумение.

Может быть, она влюблена в него? Это объяснило бы, и почему она так яро звала его на свой День Рождения, и почему так сильно расстроилась из-за него в тот день, и почему беспокоится о том, что его винят в случившемся. Однако никакого проявления подобных чувств с ее стороны Билл никогда не замечал. К тому же она уже долго встречается с Марком, который регулярно навещает ее даже после того, как она оказалась в инвалидном кресле. Так в чем же дело?

- Потому что мне жаль тебя, Билл. Просто по-человечески жаль.

- И все? – в услышанное верилось с трудом. Неужели обычное сострадание к другому человеку может быть сильнее собственного горя и обиды?

- И все, - однако взгляд Софи был искренним. Да и какой смысл ей врать?

Только сейчас, глядя в чистые голубые глаза, Билл осознал, от какой дружбы он отказался. Он обрек себя на одиночество, полагая, что никому на самом деле нет до него дела, но сильно ошибся, впритык не замечая очевидного.

- Мне очень жаль, что я тогда отказался пойти к тебе на День Рождения, - с горечью прошептал он, сжимая хрупкую ладошку в его руке.

- Мне тоже, - по щеке Софи скатилась слеза, оставляя за собой влажный след, но тут же на ее лице появилась добрая улыбка. – Придешь ко мне завтра?

6

Томас не знал, сколько прошло времени с тех пор, как он остался один в покоях. В груди поселилось стойкое ощущение, что время вообще перестало существовать. Не остановилось, не замерло, а просто исчезло.

Вместе со временем исчезли и чувства. Все казалось таким неважным, приземленным. Имело ли сейчас смысл то, за что он боролся, за что готов был отдать все, что у него есть?

В голове начали всплывать воспоминания из детства: добрая улыбка матери, вечно недовольный Август, хмурый, но любящий взгляд отца, и бесконечный интерес ко всему на свете. Складывалась мозаика из отдельных эпизодов – коротких и незначительных, длинных и ярких. Одним из самых острых воспоминаний было пронзительно голубое небо над головой и душераздирающий крик до боли в горле. В этот день Тому исполнилось двенадцать, и в этот день умерла его мать. Боль от потери оставила глубокий след в его душе и ненависть к собственному дню рождения. Они с Августом ожидали еще одного братика, а отец ребенка. Но не родившийся малыш не только погиб сам, но и отобрал жизнь у матери.

- Мама… - еле слышно прошептал принц, выпуская накопившуюся в глазах влагу.

Сейчас ему, как никогда, не хватало материнской любви и заботы. Пускай все считали его уже состоявшимся мужчиной, которому самому пора заводить семью и детей, он все еще чувствовал себя подростком, не дополучившим материнской ласки.

Негромкие всхлипы разрушили тишину в комнате, вдохнув в нее жизнь, и снова запустили ход времени. Перед глазами, словно наяву, появился образ несчастного пленника, его черные спутанные волосы, подрагивающие от истощения губы и окруженные темными кругами глаза, в которых по непонятной причине все еще пылала надежда.