Райские птички

— Колючка, милый, ну о чём ты говоришь? — Вилина улыбнулась сквозь слёзы. — Ты ещё совсем ребенок, тебе только мыльные пузыри пускать.

— Да у меня их и не было никогда. Может, это для девчонок игрушка?

— Почему для девчонок? Пузыри все пускают. Для девочек — куклы. Я сама их вязала, кстати. И глаза им пришивала из пуговиц. Стеклянные, с огоньком внутри. Как человеческие, глаза получались.

— Вязаные куклы, — эхом отозвался Джереми.

— Что здесь происходит?!

Хорёк оправдал свою кличку — подкрался, как зверёк, незаметно. Может, он стоял за кустами акации и подслушивал?

— Ничего, — испуганно ответила Вилина и отодвинулась от Джереми, — я к вам шла, Марк. За таблетками.

— Как за таблетками? Я же вам дал целую упаковку? Вы что, их уже съели?! Все? Я же вам сказал — принимать по одной в день. Каждое утро!

— Нет, нет, — горячо запротестовала Вилина, поднимаясь со скамейки, — вы не так поняли, наоборот, мы их потеряли…

— С ума вы меня сведёте! — воскликнул Фреттхен, как–то чудно, по–девичьи, всплеснув руками. — Пойдём, я тебе дам новую упаковку. А ты! — повернулся он к Джереми. — Ты очень сильно рискуешь, парень. Если ты до сих пор этого не понял, так я тебе говорю — напрямую.

— Я ничего не сделал! В чем вы нас всё время подозреваете?

— Мы с тобой потом отдельно на эту тему поговорим! Пойдем, Вилина.

Он крепко схватил девушку под локоть и увел так быстро, что она только и успела шепнуть «пока», исчезая за зеленым кружевом акации.

— Пока, Вилина! — крикнул он вслед, чувствуя, как холодно и мерзко становится в груди. Словно не живое человеческое сердце там, а сонная рыба.

Глава 15

— А как вам эта картина?

Фреттхен суетливо заглядывал профессору в глаза, пытаясь узреть в них хотя бы отблеск одобрения.

Верхаен равнодушно смотрел сквозь него, словно тощий психолог просвечивал насквозь. Тёмный океан с бледной лунной дорожкой вызвал новый приступ недовольства:

— Мрачно, очень мрачно. Вы уверены, что приборы не врут, и эмоциональный фон воспитанников в норме?

— Абсолютно уверен, — торопливо откликнулся Хорёк. — Пожалуйста, не беспокойтесь, я всё держу под контролем. Не без проблем, конечно, — это ведь живые люди, не механизмы — но я их тут же устраняю! Я слежу за показаниями пульта круглые сутки!

— Когда же вы спите? — недоверчиво спросил Верхаен, переходя к следующему полотну.

— Ночью, как и все. Но с телефоном под подушкой! Мне на телефон оповещения приходят. Как только чьи–то эмоциональные показатели опускаются за критическую отметку, я получаю сигнал. И немедленно принимаю меры!

— Вот опять, — перебил его Гельмут, — взгляните на этот морской пейзаж. Опять буря, рваные тучи, серые краски… Вы думаете, счастливый человек станет выбирать подобные депрессивные сюжеты?

— Хайли Фэррел, — прочитал имя художника Фреттхен. — Хайли… друг Джереми.

— И вы утверждаете, что всё в порядке? Вот вам наглядное подтверждение поговорки про паршивую овцу, которая портит всё стадо!

Джереми — одно упоминание его имени привело Верхаена в бешенство. Этот кучерявый щенок чуть не утопил милую, доверчивую Софи, да ещё посмел оговорить бедную девочку прямо в её присутствии.

«Я не виноват, что она в меня влюбилась!» — фраза прозвучала так ясно, словно вырвалась не из закоулков памяти, а из репродуктора, подвешенного у входа в галерею, потеснив хиты доморощенных поэтов и композиторов.

— Я поговорю с Хайли, сегодня же! Непременно поговорю!

— У меня складывается впечатление, что от ваших разговоров нет никакого толку, — резко ответил профессор. — В саду со скульптурами всё то же самое — сплошная серость и уныние. Какие–то ангелы и херувимы с печальными лицами — будто с надгробий. Или же бездушные поделки из мусора. Это что, так сейчас модно? Все эти кони и прочие фигуры из металлолома?

— Это попытка дать вещам вторую жизнь, — разволновался Хорёк. — Представьте только, что отслуживший металл и, особенно, пластик, под которым задыхается планета, послужат прекрасному делу искусства!

— Искусство должно приносить эстетическое наслаждение — в первую очередь. А ваш мусор, даже художественно оформленный, никакой эстетики в себе не несёт. Нет, ну вот что это? Это работа окрылённого музой творца? Вот эта старая, перевёрнутая лодка на фоне рябого океана? Где свет? Где краски? Оптимизм? Как можно работать, находясь в перманентном унынии?

Вы знаете, каких трудов мне стоит выбивать финансирование для проекта? Да, результаты есть, но они не впечатляющи. Отнюдь! Наши спонсоры недовольны. Вместо того чтобы выйти на новый уровень, мы топчемся на месте. Нам уже давно пора формировать команду хилеров, а мы все еще бьёмся над снижением уровня агрессии в зонах конфликта. Причем, не всегда успешно. Поднимите чарты показателей за последние три месяца. Вместо восходящей прямой какая–то кардиограмма умирающего! Удачи сменяются провалами. Неужели так сложно управляться с этими, по сути, чистыми листами? Бери и пиши, что хочешь! А если бы у вас в подчинении была группа трудных подростков? Что тогда?

Виновато моргая рыжими ресницами, Фреттхен семенил за истекающим желчью профессором.