Райский сад

Девушки еще не вернулись. Дэвид принял душ, надел свежую рубашку и шорты и отправился в бар, где уже красовалось новое зеркало. Он подозвал племянника хозяина, попросил принести лимон, нож и лед и научил его, как нужно готовить коктейль «Том Коллинз». Потом уселся на табурет у барной стойки и, подняв бокал, посмотрел на себя в зеркало. «Не уверен, что четыре месяца назад я стал бы пить с тобой, парень», — подумал он. Официант принес «Eclaireur de Nice»[42]. Дэвид огорчился, что девушки еще не вернулись, и с нетерпением ждал их возвращения. Время шло, их все не было, и он начал тревожиться.

Когда они наконец вошли, он отметил, что Кэтрин очень оживлена и взволнована, а Марита, напротив, тиха и словно чего-то стыдится.

— Привет, милый, — сказала Кэтрин. — О, смотрите, зеркало. Они все-таки повесили его здесь. Хорошее зеркало. Только слишком явно отражает недостатки. Скоро ленч — я пойду приведу себя в порядок. Извини, что мы задержались.

— Мы зашли выпить в городе, — сказала девушка Дэвиду. — Извини, что заставили тебя ждать.

— Выпить? — спросил Дэвид.

Девушка подняла два пальца. Потом потянулась к нему, поцеловала и ушла. Дэвид снова углубился в чтение газеты.

Когда Кэтрин вернулась, на ней была уже голубая льняная рубашка, которая так нравилась Дэвиду, и брюки.

— Надеюсь, ты не сердишься, милый, — сказала она. — В общем, это даже не наша вина. Я увидела Жана и пригласила с нами выпить. Он согласился и вообще был очень любезен.

— Ты имеешь в виду парикмахера?

— Жана. Конечно, его. Разве у меня есть в Каннах другой Жан? Он очень милый и, кстати, спрашивал о тебе. Можно мне мартини, милый? В городе я выпила только один бокал.

— Ленч, должно быть, уже готов.

— Только один бокал, милый. Мадам подождет, ведь у них нет других постояльцев.

Дэвид, потянув время, смешал два коктейля. Вошла Марита. На ней было белое блестящее платье, вид у нее был прохладный и свежий.

— Можно мне тоже, Дэвид? Сегодня так жарко. Как ты провел день?

— Оставалась бы дома и присматривала за ним, — сказала Кэтрин.

— У меня все нормально. Вода в море очень хорошая.

— Какие выразительные эпитеты. Необычайно яркое, живое описание, — заметила Кэтрин.

— Прости.

— Тоже клевое слово. Объясни своей новой девушке, что такое «клево». Она не знает американизмов.

— Мне кажется, я знаю, что оно значит, — сказала девушка. — Это третье слово из «Yankee Doodle Dandy»[43]

. Кэтрин, не сердись на меня, пожалуйста.

— Я не сержусь. Просто два дня назад, когда ты сама меня завлекала, все было клево, а сегодня, стоит мне прикоснуться к тебе, как ты начинаешь смотреть на меня так, будто я — не знаю, что такое.

— Извини, Кэтрин.

— Опять «извини, извини». Словно это и не ты была моей учительницей.

— Может, пора за стол? — сказал Дэвид. — Сегодня жарко, чертенок, и ты устала.

— Я устала от всех, — сказала Кэтрин. — Простите меня, пожалуйста.

— Нам не за что тебя прощать, — сказала девушка. — Это ты прости мое ханжество. Ведь я не затем здесь осталась. — Она подошла к Кэтрин и нежно поцеловала ее. — Ну, будь хорошей девочкой. Пойдемте к столу?

— А разве мы еще не обедали? — спросила Кэтрин.

— Нет, чертенок. Мы только собираемся обедать.

За ленчем Кэтрин держалась благоразумно, хотя и была несколько рассеянна, а когда ленч подходил к концу, вдруг объявила:

— Извините, мне, кажется, нужно прилечь.

— Позволь мне проводить тебя и помочь раздеться, — сказала девушка.

— Должно быть, я слишком много пила, — заметила Кэтрин.

— Я тоже присоединюсь к тебе, — сказал Дэвид.

— Нет, пожалуйста, Дэвид. Если тоже хочешь спать, приходи, когда я засну.

Через полчаса девушка вышла из комнаты Дэвида и Кэтрин.

— С ней все в порядке, — сказала она. — Но мы должны быть очень осмотрительны, чтобы не задеть ее чувства.

Когда Дэвид вошел, Кэтрин еще не спала. Он присел на кровать.

— Не надо смотреть на меня как на больную, — сказала она. — Черт возьми, я просто выпила лишнее. Я знаю. Я обманула тебя. Прости меня. Как я могла, Дэвид?

— Ты не помнила себя.

— Нет. Я сделала это осознанно. Ты примешь меня назад? Больше всей этой дряни не будет.

— Ты все время была со мной.

— Только прими меня обратно. Больше мне ничего не нужно. Я буду только твоей, и я буду самой настоящей девушкой, и ничем другим. Хочешь?

Он поцеловал ее.

— Поцелуй меня по-настоящему. О-о, — сказала она. — И помедленнее, пожалуйста.

Они плавали в бухте, которую обнаружили в день приезда. Дэвид планировал отправить девушек купаться, а сам хотел съездить в Канны, чтобы починить тормоза и отрегулировать зажигание старой «изотты». Но Кэтрин уломала его отложить ремонт автомобиля на завтра и искупаться вместе с ними. Она была такой счастливой, шумной и жизнерадостной, что даже Марита серьезно сказала ему:

— Дэвид, пожалуйста, идем с нами.

Тогда он подвез девушек до поворота на бухту и продемонстрировал им, в каком ужасном состоянии находятся тормоза.

— Вы убьетесь на этой машине, — сказал он Марите. — Это преступление — ездить с такими колодками.

— Что же мне делать? Покупать новую машину? — спросила Марита.