Райский сад

— Господи, нет, конечно. Просто дай мне сменить тормозные колодки.

— Нам нужна машина побольше, чтобы мы могли поместиться в ней все вместе, — сказала Кэтрин.

— Нас и эта прекрасно устроит, если привести ее в порядок, — сказал Дэвид. — И она очень подходит Марите.

— Проследи, чтобы ее как следует починили, — сказала Марита. — А если ничего не получится, мы купим машину, которая будет подходить тебе.

Потом они загорали на пляже, и Дэвид лениво сказал:

— Пошли искупаемся.

— Плесни мне воды на голову, — попросила Кэтрин. — У меня в рюкзаке есть песочное ведерко. Ой, как хорошо, — сказала она. — Можешь еще полить? И на лицо тоже.

Она легла на твердый песок, подстелив под себя белый купальный халат, а Дэвид с девушкой вошли в море, обогнули камни и поплыли к устью бухты. Девушка плыла впереди, потом Дэвид догнал ее и, поймав за ногу, притянул к себе, заключил в объятия и стал целовать. Она выскальзывала из рук, и, прикасаясь к ее телу в воде, он испытывал новые ощущения, к тому же теперь они были одного роста, и ему не нужно было нагибаться, чтобы прижать ее к себе или поцеловать. Потом ее голова ушла под воду, и он откинулся назад. Марита вынырнула. Она смеялась, ее мокрая голова напоминала голову тюленя. Она прижалась губами к его губам, и они целовались до тех пор, пока снова не ушли под воду. Потом они легли на спину и качались на волнах, потом снова страстно поцеловались и опять погрузились под воду.

— Я больше ничего не боюсь, — сказала она, когда они вынырнули. — И ты не думай о плохом.

— Хорошо, — сказал он, и они поплыли назад.

— Ты бы искупалась, чертенок, — сказал Дэвид Кэтрин. — А то голову напечет.

— Хорошо. Пойдем искупаемся, — согласилась Кэтрин. — Пусть теперь загорает наследница. Только я сначала намажу ее маслом для загара.

— Смотри не переусердствуй, — предупредила девушка. — А можно мне тоже полить на голову из ведерка?

— Ты и без того мокрая, — заметила Кэтрин.

— Просто мне тоже хочется испытать это ощущение.

— Зайди подальше, Дэвид, там вода холоднее, — посоветовала Кэтрин.

После того как Дэвид вылил на голову Мариты ведерко чистой прохладной морской воды, они с Кэтрин пошли к морю, а Марита осталась лежать, положив голову на руки.

Дэвид и Кэтрин плыли с легкостью морских животных, и Кэтрин сказала:

— Правда, было бы здорово, если бы я не была сумасшедшей?

— Ты и так не сумасшедшая.

— Сегодня — да. Ну разве что слегка. Давай уплывем подальше?

— Мы и так уже далеко, чертенок.

— Хорошо. Тогда поплыли обратно. Но здесь, на глубине, такая чудесная вода.

— Хочешь, нырнем, прежде чем возвращаться?

— Давай. Один раз, но как можно глубже.

— Постараемся продержаться, пока хватит сил.

Глава шестнадцатая

Он проснулся почти затемно, когда едва-едва рассеявшийся мрак позволял видеть лишь контуры сосен. Стараясь не разбудить Кэтрин, Дэвид неслышно поднялся с постели, нашарил в темноте шорты и босиком прошлепал по мокрым от росы каменным плитам террасы в кабинет. Открывая дверь, он ощутил легкое дуновение бриза, обещавшего жаркий день.

Солнце еще не взошло, а он уже сидел за рабочим столом. Дэвид порадовался, надеясь отчасти наверстать упущенное время. Однако, перечитывая аккуратные ровные строчки рукописи, он вскоре перенесся в другую страну, и ощущение времени, а вместе с ним и реальности, напрочь исчезло. Он снова оказался один на один все с той же проблемой, и там, в той стране, рассвет был уже далеко позади в тот час, когда здесь солнце только вынырнуло из моря. Его побелевшие от пыли ботинки ступали по серой растрескавшейся почве пересохших озер. Голова, плечи, спина отяжелели от солнца, рубашка промокла насквозь, и он чувствовал, как по спине и ногам стекает пот. Иногда он останавливался передохнуть и распрямить спину и плечи. Рубашка мгновенно высыхала, и в местах, просолившихся от пота, проступали белые пятна. У Дэвида было полное ощущение, будто это он сам стоит там, посреди пустыни, и знает, что ему не остается ничего другого, как продолжать поход.

В половине одиннадцатого он был уже вдали от озер, на берегу реки, посреди огромной фиговой рощи, где они встали лагерем. Кора деревьев была зеленовато-желтой, ветви ломились под тяжестью плодов. Дикий инжир поедали бабуины, и вся земля под деревьями была усеяна их пометом и опавшими плодами. В воздухе висел запах гнили.

В окно подул ветер с моря, и Дэвид взглянул на часы. Половина одиннадцатого утра. Но там, где все было по-настоящему, наступил вечер, и он сидел не за столом, а на земле, прислонившись спиной к стволу дерева, со стаканом разбавленного виски в руке, и смотрел, как носильщики разделывают тушу антилопы, подстреленную им в первой же заросшей травой низине, что повстречалась им на пути к реке.

«Я оставляю их со спокойной душой: на ужин у них будет свежее мясо, — подумал Дэвид. — И как бы плохо им ни пришлось потом, сегодня вечером в лагере будет праздник».

Он собрал карандаши и тетради, сложил их в портфель, застегнул его и прошел по террасе, которая была в этот час, как обычно, сухой и теплой, во внутренний двор гостиницы.