Райский уголок

Сестре Салим «Стильные волосы» соорудила «сайриту»[57] и провозилась с ней до десяти вечера. Мне не очень понравилось: бусины нелепые, все время брякают, и, по-моему, парикмахерша явно «откусила больше, чем смогла проглотить», потому что кое-где, особенно сзади, пряди были толстоваты. Но «Стильные волосы» была очень горда своей работой и, если верить сестре Салим, сказала, что хочет сфотографировать ее для парикмахерского конкурса.

Единственной пациенткой, которую не причесала «Стильные волосы», осталась мисс Бойд, у которой во время парикмахерских работ разболелась голова от запаха лосьона для укладки. Сестра Эйлин причесала ее в день праздника и сделала из нее настоящую Фэрру Фоссет.

Карла Б умчалась украшать холл и гостиную, а потом позвала нас всех посмотреть. Сначала мы пошли в гостиную, и там было очень мило и празднично, и мы все благодарили Карлу и говорили, какой у нее прекрасный вкус в шитье и развешивании флажков.

А потом мы увидели холл. Для холла она сшила специальный транспарант со словами «РАЙСКИЙ УГОЛОК – место, чтобы Жить!».

И это было так трогательно и так поразительно, что она сшила это своими руками, что мы просто онемели. Сестра Салим застыла, раскрыв рот.

И Эйлин сказала:

– Карла Б, ты гений, это просто грандиозно.

А потом, когда я уже решила, что прекраснее ничего быть не может, Карла Б развернула серебристый с белым транспарант, на котором было написано «СЧАСТЛИВАЯ СЕМЬЯ» и еще нарисованы обручальные кольца и подковы на счастье.

По плану все представления и музыкальные развлечения (кроме выступления Майка Ю c калимбой) должны были происходить в патио, чтобы их можно было смотреть из гостиной через французские окна, а для тех, кто захочет разглядеть поближе, были устроены зрительские места на садовых стульях, которые Эйлин и Гордон Бэнкс слегка подкрасили. Вокруг «сцены» изящными гроздьями свисала глициния, прямо как на рисунке в книжке, просто театр под открытым небом. Великолепно, и погода подходящая.

Эйлин и Миранда отвечали за подготовку пациентов, а кухарка и жена Гордона, Минди Бэнкс, взбили все подушки и разбрызгали повсюду освежитель воздуха. Ведерко для зонтиков и тростей заняло место у входа, а рядом – женские и мужские резиновые сапоги, и еще в «Свежих цветах» взяли напрокат разные растения – две монстеры, фикус бенджамина и африканские фиалки, их расставили повсюду, и получилось чудесно. Как на распродаже.

Утро знаменательного дня предполагалось спокойным, но получилось волнительным и полным событий.

Для начала, явился Хозяин, что само по себе удивительно, потому что последние несколько дней он пребывал в коме – оплакивал мать и пропавшую Матрону. Он даже подъел обрезки сэндвичей в форме сердечка, что вообще на него не похоже. И сообщил, что очнулся от своей комы, когда ему приснился кошмар, в котором он сражался с барсуком.

Он ухватил сестру Салим, чтобы продемонстрировать нам, как он действовал во сне, и победно орал: «Ты не полосатый, ты просто коричневый, черт тебя побери!» Сестре Салим льстило его внимание, они вдвоем изобразили старую добрую потасовку и практически поцеловались в конце, и бусины в ее волосах очень мило посвистывали, развеваясь в воздухе. Вообще очень приятно было, что Хозяин вышел из своей комы и готовился провести с нами весь праздник.

Все тут же начали пересказывать свои сны. Мистер Симмонс сказал, что ему приснилось, будто ему звонит какой-то человек из телефонной будки в Маркет-Харбороу, чтобы сообщить, что они с братом едут к нему в гости, и удобно ли ему это? А потом раздались гудки, и он проснулся.

Эйлин приснилось, что ей кто-то предложил мятные леденцы «Поло», а когда она положила их в рот, оказалось, что леденцы фруктовые. Полагаю, очень символично и жутковато.

Хозяин ушел, переоделся в костюм для верховой езды и уже спустя несколько минут помахал нам в окошко, проезжая мимо верхом на Рассвете. Потрясающе, ведь он много недель был слишком печален, чтобы ездить верхом, а бедняжка Рассвет тосковал в забвении и бился в стойле, как забытый в тюрьме узник, и только жена бакалейщика пару раз в неделю выезжала его – она любила одинокие прогулки.

А потом прозвенел звонок в дверь, два посетителя хотели видеть мистера Симмонса, – это были Аттенборо[58] (но тогда мы этого еще не знали). Они пояснили, что пытались дозвониться из телефонной будки в Маркет-Харбороу. Сестра Салим оставила их в холле с Эйлин, а сама бросилась в кухню.

– Быстро, сестра! – скомандовала она Карле Б. – К мистеру Симмонсу два посетителя. Бегом в его комнату, застелите постель и вымойте туалет.

– Кто это? – удивился мистер Симмонс.

– Не знаю, они звонили из Маркет-Харбороу, – сказала сестра Салим.

Мистер Симмонс удивленно вскинул на нее взгляд:

– Святые угодники, мой сон сбывается.

– Сестра Эйлин займет их беседой в холле, – сказала сестра Салим, – а вы пока поднимитесь наверх и переоденьтесь.