Райское место

– Пока она будет рядом с Лоренцо, он не сможет привязаться ни к какой другой женщине. Она должна уйти из его жизни!

– Ты что-то очень уж враждебно к ней относишься.

– Я просто хочу, чтобы он был счастлив, он этого заслуживает, и у него всё для этого есть.

– А по-твоему, счастье достигается через любовь?

– Конечно!

– Ну, в таком случае ты несчастна, и я тоже, поскольку мы оба одиноки.

– Просто я еще не встретила подходящего человека.

– И я тоже! Но это не мешает мне радоваться жизни.

– Конечно, ты ведь у нас известный бонвиван! Любишь только победы и приключения.

– А ты?

– А я – свои кастрюли.

И она рассмеялась при виде скептической гримасы брата.

– Для меня этот ресторан одновременно и шанс, и вызов, с которым я надеюсь справиться. Мне некогда сентиментальничать; если я и влюблюсь, то пусть это произойдет нежданно-негаданно. Во всяком случае, в данный момент я не чувствую себя ни одинокой, ни несчастной.

– Но тебе уже тридцать один год.

– Ой, только не говори мне о биологических часах! Не все женщины мечтают завести детей.

– А вот Летиция в отчаянии от того, что ей это не удается.

– Тебе что-нибудь о ней известно?

– У нее все в порядке. Представь себе, им с Яном повезло найти в Бретани именно то, что они хотели. Он получил работу, подыскал маленький домик, и теперь Летиция ищет место фармацевта. Кажется, у нее уже несколько предложений. Мама, конечно, ужасно расстроена: ее младшая дочь будет жить в такой дали! Ну а папа просто вне себя оттого, что Летиция не захотела унаследовать его аптеку. Она давно уже предупреждала, что мечтает уехать из Парижа, а он всё не верил.

– Бедная мама! – вздохнула Анук. – Теперь ей придется долго уламывать его, чтобы съездить в Бретань к Летиции, съездить сюда, чтобы повидаться со мной, и по пути завернуть к Лоренцо. А ведь папа терпеть не может, когда она уезжает и оставляет его одного!

– Она все-таки свободный человек. Быть замужней женщиной и матерью семейства не означает быть пленницей.

– Но ей так трудно противоречить папе.

– Тогда пусть он ее сопровождает, вот и всё!

– В Бретань-то он, конечно, поедет. Хотя и разбранит на все корки аптеку, которую выберет Летиция, и примется ее убеждать, что та слова доброго не стоит. А вот начет поездки сюда…

Они переглянулись, зная, что думают одинаково. Брат и сестра очень любили своих родителей, но их огорчала покорность матери.

– Ладно, пора спать, ночь на дворе, – объявила Анук.

– У тебя завтра будет много народу?

– Да тут каждый день полно!

– Вау! И ты успеваешь всех обслужить?

– У меня хорошая команда поваров, молодой, но многообещающий сомелье, а в зале безупречный метрдотель.

– Ну, значит, скоро звезду получишь?

– Ох, если бы ты знал, как я надеюсь…

– Наверняка получишь, ты же у нас великий мастер.

– Хорошо бы наши гастрономические судьи рассуждали, как ты!

Растроганный Валер обнял сестру. И хотя он был на четыре года младше Анук, он прекрасно помнил ее пирожные, которыми она угощала всю семью, ее рецепты аппетитных блюд и соусов, изумление и восхищение их матери и горы грязных кастрюль, столовых приборов и тарелок. В их кухне царил полный кавардак, но витали такие волшебные ароматы, что даже у сытых пробуждался аппетит.

Он вошел в гостевую комнату, которую Анук обставила по-спартански скудно, и это вызвало у него улыбку. Ей было плевать на интерьер своего жилища, здесь она только спала и мылась, зато могла часами торчать в обеденном зале, составляя букеты для украшения столов в ее ресторане.

Засыпая, Валер все еще думал о своих сестрах и брате. О единоутробном брате, как не преминул бы напомнить ему Ксавье. Эти трое нашли для себя смысл жизни, с ее страстями, с ее любовью, и только он, Валер, довольствовался мелкими удачами и скудными усладами существования. Да и есть ли точный, как в кухне, рецепт полной, интересной жизни? Наверно, есть – только для осуществления заветной мечты сначала нужно ее обрести. Увы, сколько он ни искал ее в своей душе, ему ничего не удавалось найти.

* * *

Уже на следующий день после возвращения из больницы Жюли поспорила с Марком. Он требовал, чтобы она сидела дома, а она рвалась в парк – не для того, чтобы сразу начать работать, а просто чтобы подышать его воздухом, поболтать с коллегами, узнать, как себя чувствует тот или иной «пациент», особенно черная пантера Малика.

Беспокоясь за Жюли, Марк заговорил с ней чересчур властно, и это возмутило ее до глубины души. Она села в свою машину и уехала одна, так что ему пришлось следовать за ней в другой, собственной, проклиная все на свете. Он начинал понимать, что их отношения теперь будут складываться не совсем так, как он надеялся. В своем стремлении определиться он вынуждал Жюли дать ему окончательный ответ, назначить точную – и желательно скорую – дату свадьбы.