Ракетное утро России (СИ)

- Им достаточно. Но мы стремимся за атмосферу, к скоростям, исчисляемым не километрами в час, а километрами в секунду. Не расстраивайся. На твою долю ракетных опытов хватит, - он помрачнел. – И войны тоже хватит.

Больше никого из московских Сергей здесь не встретил. О судьбе Ренненкампфа было неизвестно – арестован контрразведкой, после чего навсегда пропал из виду.

По старой московской традиции, ракетам давали имена ракетчиков. Та, что привела в восхищение размерами и клетчатым видом, была названа в честь Засядько. В её запуске Серёжа участвовал как в старые добрые времена – перемазанный смазкой, с чёрными от грязи ногтями.

Стартовая площадка больше не окутывалась ядовитыми жёлтыми облаками: осторожные военные предпочли не связываться с азотной кислотой. Пока тянулись опыты и не нужна была максимальная тяга, жидкостные двигатели двухступенчатой Z-12 были рассчитаны на заправку «тихим» пероксидом водорода.

Но и «тихие» пероксидные двигатели тоже были настоящим огнедышащим драконом.

Счетвёренные дюзы, зависшие в паре метров над землёй, исторгли такой сноп пламени, что находившиеся на удалении зрители прикрылись руками и потянулись к затемнённым стёклам. Ракета покинула стартовую площадку степенно, не торопясь, набирая скорость по мере опустошения баков. Постепенно стих её рёв, факел поднялся высоко над головами, опираясь на белый неровный столб дыма, отчётливо различимый на фоне сине-чёрного неба.

Вдруг огонёк в вышине разделился на четыре и пропал, а буквально через секунду там заискрило новое небесное светило.

- Четыре километра. Включение второй ступени, - обронил Бестужев.

- И на какую же высоту поднимется эта ступень?

- Давайте не буду загадывать и сообщать расчётную цифру. Опустится она на парашюте, посмотрим – что приборы напишут.

Двенадцать тысяч! По сравнению с результатами в Москве – огромный прогресс, а если аппарат такого же вида заправить более перспективным топливом, поднимется и выше.

Но перед войной появились газетные заметки о германском ракетоплане под управлением Юргена Тилля, что преодолел высоту двенадцать тысяч в горизонтальном полёте. Значит – немцы вырвались вперёд. И скоро превратят ракеты в настоящее чудо-оружие, а не пугач вроде гросс-панцера.

И без ракет германцы воевали мощно. Первым же рывком взяли Вильно, вплотную приблизились к Минску и Киеву, на том рубеже наступление, правда, забуксовало.

На пермской ракетно-артиллерийской базе близ Мотовилихинского завода фронтовые неудачи привели к повороту в политике. Из Петрограда приехал генерал-генштабист с указанием срочно менять направление исследований.

- Граждане инженеры! При всём уважении, ваши прожекты касательно больших многоступенчатых ракет ничем не помогут в отражении вражеского нашествия, что является первостепенной заботой армии Республики. Оттого приказано свернуть опытовые работы по изделиям, что не могут быть применены на фронте в ближайший год.

В зале офицерского собрания базы, где генерал произносил речь, набилось человек сто – армейских и вольнонаёмных вроде Бестужева. Над головами пронёсся гул. Так не бывает – за год от проекта на кульмане до боевого оружия. Генерал это тоже понимал.

- Есть два ракетных начинания, что могут быть доведены до боевого состояния незамедлительно. Это – система залпового огня, подобная опробованной ещё на линкоре «Великий Февраль» в турецкой войне, и малые противотанковые ракеты. Распределите силы и дерзайте, граждане. Даст Бог, после победы вернёмся к планам военных баз в междупланетном и лунном пространстве.

Серёжа попал к противотанкистам, Бестужев возглавил залповые изыскания. Как и было приказано, о звёздах временно забыли.

* * *

Запуски русских ракет серии «Зед» (Засядько), не прекратившиеся с началом войны, взбудоражили Дорнебергера. После сообщения об очередном пуске он примчался на аэродром в Рюссельхайме и вытащил Георгия из чрева очередного «Кондора».

- Юрген, дело серьёзное. Двенадцать километров для такой ракеты – далеко не предел. При соответствующих доработках и на топливе с гидразином она легко преодолеет двадцать километров. И это с боевой частью более тонны! Значит, она способна покрыть дистанцию свыше тридцати километров, и русские продолжают совершенствоваться. Понимаешь, что сие значит?

- Как не понять… - Георгий стянул беретку с потной головы. – Главное – доставить тонну глубоко в стратосферу – они научились. Затем возможен скачок дальности. Но пока я не вижу опасности для Рейха. Посчитайте, сколько понадобилось бы ракет и миллионы рейхсмарок, чтобы доставить тот же бомбовый груз, что был сброшен на Одессу.

Ракетчик даже не пытался скрывать горечь, когда заговорил про ту бомбёжку. Дорнебергер подозрительно уставился на подчинённого.

- Вы склонны критиковать военную политику Рейха? Считаете неоправданным удар устрашения?

Георгий опёрся о трап в пилотскую кабину. Да, он был чертовски не согласен! Жечь заживо столько людей в Одессе ради сомнительных политических лозунгов… Здесь совершенно не понимают русских. Одессу никогда не простят поджигателям.