Ракетное утро России (СИ)

Читаем мемуары Вальтера Дорнебергера. В них содержится отчёт о первом удачном запуске жидкостной ракеты А4 (она же V-2, Фау-2), датированном 3 октября 1942 года: «Наша ракета, которую стабильно вела автоматика, достигла высоты, где никогда не бывала конструкция, созданная человеком. В точке отклонения наша ракета оказалась на высоте сто километров». Интересно, что отметка в сто километров над уровнем моря признаётся той самой границей стратосферы и безвоздушного межпланетного пространства. Правда, американцы снижают её до пятидесяти миль.

Достичь максимальную высоту германские испытатели тогда не пытались, стремились как можно точнее поразить удалённую условную цель. После войны подъём на сотню километров во время этого полёта был поставлен под сомнение, в разных источниках приводятся более скромные данные. Вероятно, ракета пробила американский порог космоса в восемьдесят километров.

В 1944 году V-2 отправилась строго в зенит. Дорнебергер заявил: «При вертикальном взлете, когда время горения длилось шестьдесят семь секунд, мы достигали высоты 188 километров». Захваченные немецкие трофеи – документы и техника – подтвердили реальность рекорда. Это уже стопроцентный ближний космос.

После войны с отсчётом космической эры начались чудеса.

В любом учебнике истории СССР и современной России фигурирует гораздо более поздняя дата – 4 октября 1957 года, день успешного старта ракеты-носителя, королёвской «семёрки», с искусственным спутником Земли в головной части. Впервые полезный груз ракетной системы достиг первой космической скорости и остался на геоцентрической орбите.

Первенство СССР в запуске спутника признаётся заокеанскими конкурентами. Отчего нацистские космические полёты ненавязчиво выпали из общепринятой истории освоения околоземного пространства и известны только сравнительно узкому кругу интересующихся?

В 1946 году американцы, используя фон Брауна и захваченную немецкую технику, сами произвели космический старт и добыли первый цветной снимок Земли из космоса. На нём отчётливо видны кривизна горизонта, чёрное небо над атмосферой, от современных фото с борта МКС он отличается разве что углом обзора и качеством.

Но особой гордости этот запуск американцам не принёс. Они лишь повторили немецкие достижения на германской же технике. Тем не менее, Соединённые Штаты стали вторым государством планеты, чей космический аппарат, пусть на короткое время, эту планету покинул.

Осенью 1946 года запуски ракет, собранных из захваченных узлов V-2, произвёл Советский Союз, став третьей космической державой мира. В 1947 году небеса пронзила отечественная баллистическая ракета Р-1, улучшенная копия немецкой.

Там, где кончается техника, начинается демагогия. Фау-2 и её клоны, летающие в космос, в СССР обозвали смешным словом «геодезические ракеты». Геодезия, вообще-то, относится к наукам о Земле, а ракетные аппараты, уходившие за пределы атмосферы, исследовали ближайшее космическое пространство. Западные конкуренты СССР также извращались с лексикой. В частности, подобные системы именовали sounding rockets или «зондирующими ракетами», скромно игнорируя факт, что зондировали-то они космос.

По обе стороны Атлантики людям страшно не хотелось признавать, что первые космические аппараты сделаны самыми грязными руками на Земле – нацистскими.

Вот ещё один филологический абсурд с историко-политическим подтекстом.

Космический полёт по незамкнутой траектории без достижения первой космической скорости додумались именовать «суборбитальным». Эту глупость придумали не в СССР, оригинал американский: sub-orbital flight. Дело в том, что «орбита» – это любая траектория движения тела в космическом пространстве. Она может быть замкнутая – круговая или эллиптическая. Или незамкнутая. Для космоса слова «орбита» и «траектория» – полные синонимы. Поэтому, если на секунду включить мозг, «полёт по суборбитальной траектории» означает то же самое, что и «полёт по субтраекторной траектории».

Чушь? Да! Она, самая настоящая, первосортная, незамутнённая проблесками логики. Зато позволяет не признавать нацистов пионерами освоения космоса.

В начале пятидесятых годов, когда короткий космический вояж перестал быть экзотикой, враждующие державы озаботились решением двух близких задач: вывести рукотворный объект на орбиту искусственного спутника Земли, а также обеспечить доставку ядерной боеголовки на лужайку Белого дома или, соответственно, на брусчатку Красной площади.

Вот тут коммунистическая система управления внезапно показала преимущество перед американской. Если в США за возможность приделать рукоятку к ракетно-ядерному молоту боролись многие фирмы и заинтересованные ведомства, силы и финансы распылялись, то в СССР подобные коллизии разрешались административно-командным рычанием из Политбюро ЦК КПСС.