Ракетный центр Третьего рейха

Порой нам казалось, что нас задушит бюрократия – «бумажная война». Имея значительный опыт работы в других странах, теперь я могу сказать, что у нас все-таки было не так плохо, учитывая дефицит, правила военного времени и т. д. Следует отметить, что в Пенемюнде почти не носили нацистскую униформу и знаки на лацканах. Да, бюрократия была неизбежной, но нельзя всерьез утверждать, что она главным образом отсрочила успех нашей миссии. Это доказывают следующие данные: с момента первого экспериментального запуска совершенно новой ракеты до запуска последней из более 4 тысяч состоящих на вооружении ракет прошло два с половиной года.

Однако легко нам не было никогда. Возникали и технические трудности, усложняющие состояние дел, и ситуации, испытывающие на прочность работников Пенемюнде, от которых все зависело. Часто стрессы, дефицит и вмешательства извне становились невыносимыми, и тогда звание «суперинженеры» казалось преуменьшением. Бывали времена, когда даже самые выдающиеся умы окончательно выматывались, но потом возрождались, полные новых идей, энергии и энтузиазма, – часто после долгой и бессонной ночи. Только истинный лидер способен оправиться после шока от неудачи и взяться за дело с новым энтузиазмом.

Наш отдел испытаний не был исключением. У нас были постоянные трудности с транспортом; по моей оценке, самая тяжелая из всех проблем. Нам не хватало исправных автомобилей, бензина, шин, запасных частей. Тем не менее мы справлялись. Хартмут оказался классным специалистом. Организаторские способности были лишь одним из его талантов. Помимо всего, он умел добиваться своего, лоббировать интересы, обладал даром убеждения и способностями торговца. Если в Пенемюнде вовремя не поставлялось нужное оборудование или его вообще было невозможно доставить, практиковалась стандартная схема: «Если детали нет на складе, сделай ее прямо здесь – в испытательном цеху. Импровизируй!»

Я благодарен судьбе, что сначала работал под началом Мюллера, а затем Хартмута, который был не только моим боссом, но и другом. Его работа была нелегкой. Ему приходилось общаться с разнообразными личностями, имеющими определенное прошлое. Между сотрудниками его департамента бывали разногласия, а еще он должен был постоянно исполнять указания начальства. Многие из тех, кто быстро продвинулся по службе и занял должность в высшем административном органе, просто не могли не акцентировать внимание на тех «вопросах», которыми ранее донимали их самих. Поэтому в отделе испытаний еженедельно проходили «совещания по понедельникам». Руководителю отдела, доктору Мартину Шиллингу, было трудно ежедневно отслеживать деятельность инженеров большого отдела и одновременно разбираться с постоянным потоком проблем и вопросов от начальства.

Шиллинг стал руководителем отдела, заняв место покойного доктора Тиля; его помощником стал Герхард Геллер, продолживший инженерное дело Тиля. Прошлое Шиллинга было типичным для работника Пенемюнде. После окончания университета и получения докторской степени он работал в немецкой университетской лаборатории в области прикладной физики. Оттуда он прибыл в Пенемюнде и стал ассистентом доктора Тиля. Производственный опыт у него был небольшой.

Я много раз встречался и беседовал с Шиллингом во время его частых визитов на ИС-7. Он всегда приезжал на маленьком «Мерседесе» с шофером и неизменно был одет в драповое пальто в пестротканую клетку. Он был единственным, кто не носил форменного кожаного пальто. Хартмут часто отлучался по делам, и в этих случаях мы с Шиллингом подолгу разговаривали.

Обычно мы беседовали о вещах, мало связанных с нашей непосредственной работой. Шиллинг делал язвительные замечания и сопровождал свои высказывания едким юмором. По крайней мере, для себя он признавал, что ему не хватает опыта работы на производстве, поэтому тактично оставлял такие вопросы специалистам, более искусным в этой области. Он обладал врожденным здравым умом и понимал трудности, возникающие при управлении таким большим объектом. Он осознавал сложности, вызываемые присутствием руководства и контролирующей группы, а также нашу острую необходимость в дополнительном оборудовании и помощи извне.

Однажды в субботу днем Хартмут сказал мне:

– В следующий понедельник меня не будет. Пожалуйста, сходи за меня на совещание. Клее пойдет с тобой и поможет разобраться с цифрами.