Раковый корпус

Освобождались начисто все, кто обворовывал квартиры, раздевал прохожих, насиловал девушек, растлевал малолетних, обвешивал покупателей, хулиганил, уродовал беззащитных, хищничал в лесах и водоёмах, вступал в многожёнство, применял вымогательство, шантажировал, брал взятки, мошенничал, клеветал, ложно доносил (да такие и не сидели), торговал наркотиками, сводничал, вынуждал к проституции, допускал по невежеству или беззаботности человеческие жертвы (это я просто перелистал статьи Кодекса, попавшие под амнистию, это не фигура красноречия). <…>

Половину срока сбрасывали: растратчикам, подделывателям документов и хлебных карточек, спекулянтам и государственным ворам (за государственный карман Сталин всё-таки обижался).

Но ничего не было так растравно бывшим фронтовикам и пленникам, как поголовное всепрощение дезертиров военного времени! Все, кто, струсив, бежал из частей, бросил фронт, не явился на призывные пункты, многими годами прятался у матери в огородной яме, в подпольях, в запечьях (всегда у матери! жёнам своим дезертиры, как правило, не доверяли), годами не произнося ни слова вслух, превращаясь в сгорбленного заросшего зверя, – все они, если только были изловлены или сами пришли ко дню амнистии, – объявлялись теперь равноправными незапятнанными несудимыми советскими гражданами. (Вот когда оправдалась осмотрительность старой пословицы: не красен бег, да здоров.)

Те же, кто не дрогнул, кто не струсил, кто принял за родину удар и поплатился за него пленом, – тем не могло быть прощения, так понимал Верховный Главнокомандующий» (Т. 5. С. 147, 148).

…куплена землянка… – Н. И. Зубов пишет жене из Кок-Терека 4 февраля 1953 г.:

«Пишу из своего дома, куда переехал 1.II, в воскресенье. Как нам сейчас хорошо. Вместо той лачуги с оконцем и дверью, как в курятнике, – дом, хоть и весь глиняный, как здесь все дома без исключения. <…>

…Очень удобно, что с домом купили 2 железн<ые> (неважн<ые>) кровати, хороший простой стол, 3 табуретки. Одна кровать с сеткой… За всё это, и ещё собачку и кота – 2800 р.»[168].

…деньги копят на батарейный радиоприёмник. – В том же письме Н. И. Зубов сообщает: «Купил радиоприёмник “Родина-52” – на днях наладил антенну и будем слушать М<оскву>…»[169]

…не для Би-Би-Си ли вся затея? – Би-би-си (Британская радиовещательная корпорация), образованная в 1927 г., с конца 1940-х годов вела вещание и на Советский Союз. Советская пропаганда утверждала, что декларируемая хартией Би-би-си «политическая беспристрастность» маскирует «реакционную, империалистическую сущность британской радиопропаганды»[170].

…Пуччини, Сибелиус, Бортнянский… – Джакомо Пуччини (1858–1924) – итальянский композитор, прославившийся своими операми («Богема», «То́ска», «Мадам Баттерфляй», или «Чио-Чио-Сан», и др.).

Ян Сибелиус (1865–1957) – финский композитор, наибольших успехов достигший в симфонической музыке. В письме Н. И. Зубову из Ташкента (1 февраля 1954) А. С. сообщает: «А Вы знаете, что Сибелиус жив ещё? В декабре я слушал о нём передачу из Свердловска <…> Исполняли его симфоническую поэму “Финляндия” – совершенно необыкновенная вещь»[171].

Д. С. Бортнянский (1751–1825) – русский композитор, основная область творчества – церковная хоровая музыка.

…куда там старый князь Болконский со всеми Лысыми Горами и особым архитектором. – Безвыездно живший в Лысых Горах старый князь Николай Андреевич Болконский не терпел праздности и постоянно был занят: писал мемуары или вытачивал табакерки, присматривал за строительством, которое не прекращалось в имении, или работал в саду. Был у него свой садовник. Но он лишь вскользь упомянут. А архитектор Михаил Иванович, в отличие даже от важных губернских чиновников, допускался старым князем к столу для доказательства того, что все люди равны. «За столом князь чаще всего обращался к бессловесному Михайле Ивановичу»[172].

…три урюка… – В Центральной Азии урюком называют местный вид абрикосового дерева (как и его мелкие, но до приторности сладкие плоды – и свежие, и высушенные).

…лопоухий чёрно-бурый Жук, огромный, как медведь, и острый пронырливый маленький Тобик, весь белый, но с подвижными чёрными ушками… – Фотография А. С. с Жуком и Тобиком, сделанная в 1955 г. в Кок-Тереке Н. И. Зубовым, помещена, в частности, в 4-м томе 20-томного Собрания сочинений А. С. (Вермонт; Париж: YMCA-Press, 1979), между титульным листом и текстом «Ракового корпуса».

В письме Е. А. и Н. И. Зубовым из Москвы (8 июля 1956) А. С. спрашивает: «Как живёте? Как проводите время со своими собачками? По-прежнему Тобик развлекает Вас?»[173] В письмах А. С. – Тобик упоминается ещё не раз. И – наконец 21 января 1957 г.: