RAL (СИ)

— Пожалуйста…— Черен чуть не плачет, разочарованная внезапной остановкой.

Хенджин дышит тяжело, устало, но в глазах его пляшут чертята.

— Повернись на бок, — вроде просит, а сам уже пристроился сзади и подпирает ее своим телом, заставляя сделать так, как сказал.

Она ощущает на затылке его горячее дыхание, на своем животе его руку, вторую он просовывает под нее, обхватив за талию. Он накрывает ладонью ее пах, нащупывает набухший клитор, размазывает смазку по половым губам. Черен чуть-чуть смущена от того, что влаги между ног так много, она откидывает голову на плечо Хенджину и вздыхает.

— Ты прекрасная, — жаркий шепот в покрасневшее от стыда ухо не облегчает положение, лишь заставляет течь больше. Хенджин вытаскивает руку из ее промежности и облизывает пальцы.

— Такая вкусная, — добавляет довольно, щурится как сытый кот, посасывая костяшки.

Черен крупно вздрагивает от этого жеста, жмется ягодицами к его каменному стояку.

— Давай же, — умоляет, задыхаясь, — пожалуйста.

Хенджин улыбается одними глазами, вытаскивает пальцы изо рта с громким чпокающим звуком и, придерживая член, вновь вставляет ей, постанывая от жара и тесноты внутри. Он набирает скорость за считанные секунды, толкается быстро и глубоко, больше не пытаясь растянуть удовольствие. Он слепо шарится второй рукой по ее животу, лобку, находит клитор, быстро кружит по нему пальцами в такт фрикциям.

Черен теряется в этом пошлом смешении звуков, пота, смазки, запахов секса и собственных стонах. Белая рябь перед глазами и мурашки на пальцах ног заменяют ей зрение и слух. Она сосредоточивается на танцующих в ее промежности пальцах Хенджина, на его члене, что таранит ее вагину, на жарких шептаниях в ухо, слов которых, правда, разобрать не может. Волна опускается вниз, напряжение доходит до пика, на секунду замерев, Черен уже взрывается в оргазме. Ее тело трясет, из глаз брызгают слезы, упоительное наслаждение благодатью растекается по телу. Хенджин громко стонет вслед, изливается в презерватив и прижимает ее к себе, сильно сжимая до боли в ребрах и лунок от ногтей на нежной коже.

Момент, когда она почувствовала себя любимой и сразу в этом раскаялась наступил сейчас.

Липко и противно становится далеко не сразу, возможно, проходит около получаса как они молча лежат в объятиях друг друга. Черен не хочется погружаться в топкое болото рассуждений «что будет дальше», она просто закрыла глаза и фиксируется в моменте.

— Надо в душ и продолжить работу, — Хенджин задумчиво перебирает ее волосы и целует в висок. — Пойдем вместе?

Хитрый прищур и шаловливые, скользящие по ее тазовым косточкам пальцы обещают что-то большее, чем элементарная гигиеническая процедура. Слишком много всего и сразу. И, хоть ее тело отзывчиво реагирует на нехитрые ласки, Черен отрицательно качает головой, приподнявшись на локти.

— Иди один.

Вдруг становится неловко от собственной наготы, хочется прикрыться, спрятаться, убежать. Стыд возвращается. Одеяло так некстати в стирке, на простынях, пропитанных потом, они лежат. Черен порывается встать с кровати, чтобы найти свою одежду. Хенджин перемену в настроении улавливает в ту же секунду, мягко, но решительно давит ей на плечи, целует губы, шепчет глухо:

— Не убежишь.

— И не собиралась, — конвульсивно дергается под ним Черен, пытается оттолкнуть, противореча собственным только что сказанным словам.

Хенджин вздыхает, слезает с кровати и поднимает вещи, протягивает их ей.

— Я быстро сполоснусь и пойду работать, а потом ты. Не начинай загоняться, пока меня здесь нет.

Она кивает, но делает все ровно наоборот: накручивать начинает в тот же момент, когда Хенджин поднимает кинутый на пол использованный презерватив и уходит, повиливая бедрами, в ванну.

Ладно, ладно, это уже произошло, это ее инициатива и выбор, не время давать заднюю. Черен пытается рассуждать здраво и логически, делает глубокие вдохи и выдохи, считает до десяти, успокаиваясь. Легкая паника — вполне нормальная реакция. Это все нормально, даже если кажется, что ее жизнь — череда дурацких событий и необдуманных решений. Хенджин ведь хороший парень? Ему можно доверять? Они дружат не первый месяц, он столько раз ее выручал, не давал поводов в себе разочароваться. Все тонкие неудобные моменты их дружбы были связаны с Минхо. Это Минхо поганит все, к чему прикасается. Нельзя на это реагировать, надо жить своей жизнью.

Черен копается в ворохе подобных мыслей долго, пытается найти хоть одну, за которою можно было бы ухватиться и оставить на подольше.

Хенджин выходит из ванной со слегка влажными волосами все в тех же шортах и майке, бросает на Черен оценивающий взгляд и огорченно вздыхает.

— Все-таки накрутила, — констатирует он. — Сходи в душ, завари кофе, расслабься.