Ральф де Брикассар

— И это на тебя так подействовало?! Давай-ка побыстрей присядем.

Разговор происходил в передней. Ральф отвел жену в свой кабинет, и она как подкошенная упала на диван. Легкая дрожь пробегала по всему телу женщины и отнимала у нее последние силы, но не внимание.

Что же скажет Ральф? Она наконец разобралась в себе: ею владело не столько желание успокоиться, сколько непреодолимое любопытство. Она испытывала почти физиологическую потребность, сравнимую разве что с голодом, слушать об этих страшных вещах.

— Отвечай, отвечай же! — взмолилась она со странной горячностью.

— Но, моя радость, это ведь довольно распространенный случай. Желание роскоши, не более. Эта Синтия… Ее муж, конечно, мало зарабатывает? Да? Что же ты тогда хочешь! Она мечтает одеваться, как Рэйчел, как ты. Когда-то мне попадались такие женщины… в местах, о которых идет речь.

— И часто ты там бывал?

Ральфа покоробил тон вопроса, заданного Вирджинией. Он испуганно взял ее за руку и как можно спокойней, даже со смехом, произнес:

— Нет, конечно. Вот уж никогда не думал, что ты будешь ревновать меня к прошлому. Поверь, оно бывает у всех мужчин.

— Я вовсе не ревную. Мне просто интересно узнавать о тебе что-то новое. Продолжай, пожалуйста…

— Что ты хочешь, чтобы я рассказал? — удивился Ральф. — Про этих женщин? Я имею в виду таких, как Синтия… Или как там ее?.. Они ласковые, боязливые, покорные. Вот и все, моя дорогая. Больше мне сказать нечего. Впрочем, нет, еще одно. Знаешь, из всех удовольствий эти — самые грустные…

И вновь Вирджиния не могла понять, что с ней творится. Ее будто накрыло волной неведомых прежде ощущений. Она пила их, как обычную воду, но жажда никак не проходила. И когда волна схлынула, так падает в обморок наркоман, у которого отняли наркотик в момент укола. Конечно же, от объяснений Ральфа она ждала гораздо большего. Избавление не наступило, Ральф лишил ее такой возможности. Раздражение, о котором Вирджиния даже и предположить раньше не могла, стеной поднялось против мужа и заслонило все остальное. Злость рождалась где-то на кончиках пальцев и постепенно распространялась по всему телу, не щадя ни одного нерва, ни одной клетки. Наконец она спазмом перехватила горло и вступила в голову. Почти бессознательно Вирджиния прохрипела, не узнавая своего голоса:

— Рассказывай! Ну, рассказывай же!

Но заметив, что Ральф разглядывает ее широко вытаращенными глазами, тут же закричала:

— Нет! Замолчи! Хватит!.. Ни слова… Я больше не могу… Нужно было бы запретить… Ральф, Ральф, ты ничего не знаешь!..

Крик перешел в шепот, а шепот в рыдания.

— Вирджиния! Дорогая! Моя малышка!..

Сам чуть было не заплакавший, Ральф ласкал ее лицо, волосы, плечи с все возрастающим чувством беспокойства. Вирджиния цеплялась за эти ласки, будто они могли спасти ее от кошмарных преследований. Когда она поднимала глаза, Ральф как будто видел рядом с собой невинного, но почему-то затравленного ребенка. Наконец среди невнятных жалоб и стонов он смог различить нечто связное:

— Не презирай меня, не презирай меня…

Уверенный, что Вирджиния стыдится своих слез и только, ведь она никогда не плакала, Ральф заговорил почти с благоговением:

— За это я тебя люблю еще больше, моя малышка. Сколько же в тебе чистоты, чтобы так переживать из-за этой глупейшей и пошлейшей истории!..

Вирджиния резко отстранилась. Бросила на мужа мимолетный загадочный взгляд и, наклонив голову, твердо сказала:

— Да. Ты, как всегда, прав… Пойду спать.

Когда она с трудом поднималась с дивана, Ральф сделал неуловимый жест, намереваясь помочь ей, однако почувствовал вдруг, что становится безучастным к Вирджинии. Впрочем, ее потерянность и беспомощность заставили его предложить:

— Хочешь, я проведу ночь рядом?

— Ни за что на свете! — как бы помимо воли выкрикнула Вирджиния. Ральф вздрогнул и какой уже раз за вечер изменился в лице. Он ждал продолжения, и она добавила, на удивление мягко: — Но мне бы очень хотелось, чтобы ты побыл, пока я усну…

Впервые он дежурил у постели Вирджинии с такой тяжестью на сердце. Не видя ее лица, он догадывался, что она неотрывно смотрит в его сторону. Наконец Ральф не выдержал и склонился над Вирджинией. Казалось, она не заметила его движения.

— Что с тобой, дорогая? — слишком громко спросил он.

— Я боюсь.

Ральф почувствовал, что она задрожала.

— Разве я не с тобой? Чего ты боишься? Кого?

— Если бы я могла знать!

— Ты мне доверяешь?

— Да! Да, Ральф!

— Немедленно скажи себе, что завтра все будет хорошо. Посмотри, какое звездное небо! Прикажи себе завтра пойти гулять, купаться в бассейне, играть в теннис. Закрой глаза, собери все свои силы и представь все это… Тебе уже лучше?

— Лучше, — тихо ответила Вирджиния. Она действительно подумала о теннисе, но летящий в ее сторону мяч почему-то приобретал черты холодно улыбающегося Кроуза. Задремавший на время внутренний враг вновь проснулся. Но был ли это враг?

57