Римма
Оксана. Богдана, что ли?
Римма. Да. Похоже, они договорились. Хотя я в это, честно говоря, ни секунды не верила!..
Оксана. И чего вы обрадовались, Римма Павловна, в ум не возьму! Договорились!.. У Богданова кураж, а Инка тут причем? Завтра у нее что будет?! Ну я еще могу допустить – была дурой, Циолковский совратил… Этот Циолковский вообще садист: чего при нас – вот, например, при мне – с женой разговаривать? И с таким лицом, как будто меня нет, я – пыль! Так подчеркнул: что с же-е-енщиной говорит!.. А я не женщина? Я, между прочим, в салоне горбачусь не для себя, а кормлю мать и дочку… Инка, ты крепко подумай надо всем. Тебя сегодня не к последнему дяде везли, между нами «недевочками» говоря. Не каждую к нему возят. Этот дяденька – хоть он и мурло, – он по жизни твоей единственный шанс. Если ты ему чем-то показалась – все для тебя сделает! Потерпи. Вот он полез к тебе, а ты думай про себя: у меня языки, я молодая, мне весь мир открыт… Заработаю денежек в салоне и улечу от вас. Найду себе француза – и в город Париж, столицу любви…
Сулпан. Оксанка, чего ты зашлась?
Оксана
Римма
Оксана. Все это мы давно проходили…
Трауберг
Богданов. Успокой ее, скажи – во всем Богданов виноват.
Трауберг
Богданов
Трауберг. Она выключила телефон.
Богданов. Да-а-а, портфель твой звонил как зарезанный. А я что, должен был ей доложить, что ты вырублен ненадолго?
Трауберг. Нет.
Богданов. Братва вела себя корректно. Я успел сказать им, какой ты ученый, иначе коллеги уже скидывались бы тебе на погребение. Я их сразу предупредил: «Ребята, меня – пожалуйста, бейте, куда хотите, а Трауберга нельзя по голове, потому что его голова – это щит Родины». Они очень уважительно отнеслись, очень аккуратно тебя вырубили – просто молодцы! Никаких следов.
Трауберг. Я все им сказал!
Богданов. Все равно тебя никто не понял. С кем ты начал о правах и законах!
Трауберг. Они меня поняли!.. Я в него попал?
Богданов. В Бисера? Попал, попал! Очень хорошо попал, мне понравилось. Пикировал паренек достойно.
Трауберг. Очки мои где?
Богданов. Твои?
Трауберг. Не твои же: у тебя соколиный глаз. Я видел, они упали в траву.
Богданов. Может, там и лежат?
Трауберг. Не беспокойся, у меня дома есть запасные. Что было дальше?
Богданов. Дальше? Ты с какого момента отключился? Примерно напомни.
Трауберг. Я могу точно сказать: ты стоял с Бисером, он считал на калькуляторе, назвал цифру.
Богданов. Представляешь, он мне про упущенную выгоду стал говорить! Как бы он собирался в нее инвестировать и наверх поднимать через социальные лифты. Говорит, давайте работать в тандеме…
Трауберг. Подонки! Какие же вы все подонки!
Богданов. Опять?!
Трауберг. Как ты мог вообще говорить такое?! Предлагать за нее деньги, торговаться!
Богданов. Если бы не ты – я бы скинул больше. Этот Бисер у нее хозяин.
Трауберг. У нее нет и не может быть хозяев! У нас что, крепостное право?!