Ранее известная как Америка

Каньон оскалился заброшенными роскошными домами, отелями, туристическими лавками, пафосными забегаловками и торговыми центрами в состоянии упадка. Несколько кондоминиумов и огромное крыло «Гранд Хаятт» рухнули с утесов, пожранные ветром и толчками далеких землетрясений. Сломанные пилоны и опорные балки валялись на дне каньона, словно рассыпанные спички. На узком скалистом выступе стоял, покачиваясь, «Макдоналдс», с трудом пытаясь удержаться. По словам Сьюзен, через сто лет все эти здания исчезнут, их сбросит с себя та земля, за которую они цепляются, и они обратятся в пыль, словно кости всех тех безрассудных разодетых проходимцев, ипотечных кредиторов и застройщиков.

– Мир будет существовать и без нас, – сказала она. Как будто от этого было легче.

Я продолжал искать в Уолдене признаки извращенных сексуальных ритуалов, культа или промывания мозгов, но ничего такого не находил. Не было никакого лидера, никто не читал проповеди об огне и сере, никто не имел сразу тысячу жен в своем услужении, что, по слухам, устроил себе гуру Детей природы из Объединенных идейных Общин Зеленой горы – до того, как вся страна объявила гендер, жен и брак вне закона[133].

Рамми подружилась с инженером и его женой-андроидом, которая поведала нам пугающие истории о своей работе в дакотском лагере гидроразрыва и о том, как ее освободил ФОА – всего за несколько дней до того, как ее должны были разобрать на металлолом. Мы даже помогли им с каким-то рукоделием для ребенка, которого они проектировали из осиротевших деталей андроидов.

Даже природа здесь, казалось, вела себя спокойнее, укрывшись от самой неблагоприятной части сейсмоопасной зоны, опоясывавшей Калифорнию до самого Синопек-ТеМаРекс аффилиэйтед.

Хитроумные каменные башни задерживали пустынный воздух в ночные часы и наполняли им весь город, в то время как вращались вентиляторы. Местная почва не была загрязнена химическим выщелачиванием, что, как мне кажется, было одним из положительных моментов гибели всего населения, вследствие внезапного потока диареи; Сьюзен показала мне, как собирать чернику и малину с полей, ряд за рядом снимая ягоды с настоящих веточек.

Я просто не мог поверить, что тут нет подвоха.

Как-то днем я работал в поле рядом с зе лет десяти – одиннадцати, с медлительным протяжным говором Конфедерации и веснушчатым лицом, которые все время троллили меня за то, как я собирал ежевику. Они были самым быстрым сборщиком, которого я когда-либо видел, и наполнили свою корзину прежде, чем я успел собрать дюжину ягод.

– Эй, а сколько вы получаете? – спросил я, стараясь звучать непринужденно.

Зе посмотрели на меня, моргая, как будто я только что спросил, как попасть в следующее измерение мультивселенной.

– Получаем? – повторили они.

– Ну да, – сказал я. – Ну, вы знаете. Получаете. Зарабатываете. Зашибаете. – Нет ответа. Они продолжали тупо пялиться на меня. – Город, должно быть, платит вам за то, чтобы вы торчали здесь весь день. Я хочу сказать, никто ведь не станет часами собирать ягоды ради развлечения.

Мне показалось, будто кто-то стукнул их по носу, превратив его в карстовую воронку. Их лица вытянулись. Нижняя губа задрожала, как разваренная лапша. И прежде, чем я успел что-нибудь добавить, они вскочили на ноги и умчались прочь по длинному проходу между растениями, размахивая маленькими зелеными кулачками.

Через минуту они вернулись, таща за собой Сьюзен. Впервые за все время она выглядела рассерженной.

Я встал.

– Я не хотел их расстраивать, – быстро сказал я.

– Ты их не расстроил. Ты их запутал. – Сьюзен вздохнула. – Послушай, Траки. Я знаю, что наш жизненный уклад может показаться тебе странным, но правда в том, что люди жили с таким укладом много, много лет.

– Ты имеешь в виду хиппи? – спросил я.

Она улыбнулась, словно я был роботом первого поколения, словно то, что я умел шевелить руками, уже было чудом.

– Я имею в виду различные туземные племена по всему миру. Я имею в виду сплоченные общины, где человеку так же важно чувствовать свое единство с обществом, как и с самим собой.

Очередной промоспам коммунальных взаимопомощи и поддержки. Сьюзен знала, что я на это не куплюсь. Она снова вздохнула.

– Идем, – сказала она. – Я хочу тебе кое-что показать.

Она вывела меня с поля. Я обернулся и увидел, что эти зе все еще смотрят на меня. Они даже высунули язык. Что ж. По крайней мере, не все в Уолдене было по-другому. Одиннадцатилетки были такими же придурками.

Мы двинулись вниз по улице, забитой мусором, которому жители Уолдена так и не смогли найти применения: груды черепицы и внедорожники, шиферная кровля и брезент, старые раковины, проржавевшие у слива, и пустые металлические цистерны. В конце мусорной кучи стоял приземистый деревянный сарай. Сьюзен с силой толкнула дверь и, поколебавшись мгновение, пропустила меня внутрь.

В помещении было темно и пахло плесенью. Потребовалась секунда, чтобы мои глаза привыкли к темноте, и, когда это произошло, я едва не потерял сознание: сарай был маленьким, неказистым и совершенно пустым.

За исключением, разве что, денег.