Ранее известная как Америка

Вполне возможно. «Кранч» иногда устраивал лотереи, и компания действительно предоставляла кредиты трудягам, которые работали усердней остальных. Джаред уже выигрывал кучу халявы из фирменного магазина, право на несколько опозданий, даже новую униформу. Дешевую фигню. Тупую фигню. Бонусы и всякий шлак. Но Джаред всегда был чертовски горд собой.

Потому что посвятил всю свою жизнь Кранч Юнайтед.

Сам того не желая, я начал высматривать мелочи, которые раньше не замечал или игнорировал. Эти визоры – сколько же они стоят? Я в жизни не слышал, чтобы для всех крошек проводили такой апгрейд.

Эта комната, в которой они находились, – где же она располагалась? Это точно была не каморка из трущобного городка. Не было подтеков от воды на стенах или проводов, свисающих из дыр в потолке, словно флаги. Не было никаких окон, заклеенных антиураганной лентой и завешанных полотенцами стандартного образца. Там вообще не было никаких окон.

Сперва я принял это помещение за один из подземных гаражей, только вот освещение было совсем не таким. Свет был слишком идеальным. Свет был насыщенно-ярким и флуоресцентным, радостным, словно удар восклицательным знаком по морде, словно листовка Кадровой службы, сброшенная с воздуха военными. В этом свете Аннали сияла так, что казалось, будто она светится.

И тут я увидел: она вся действительно светилась.

В промежутке между ударами моего сердца, что длился уже целую вечность, я попал в объятия маленькой смерти.

– Мы хотим помочь тебе, – сказала Аннали, и когда она подалась вперед, я увидел, как крошечные микрогранулы золота, вживленные в ее кожу, вспыхнули и заблестели. Она всегда хотела иметь дермаминеральную кожу, с тех пор как была девочкой, одержимой «Мажорками». Но мы всегда знали, что это была несбыточная мечта, всего лишь понты, гламурный выебон для богатых кексов. – Но мы ничего не можем для тебя сделать, пока ты не скажешь нам, где находишься.

– Конечно, – ответил я. И с трудом сглотнул. Я чувствовал себя так, будто пытался освободиться из-под шестифутового слоя земли и могильного тлена. – Конечно. Как только ты расскажешь мне, где взяла бабки на все эти побрякушки, которые на себя нацепила.

Она отшатнулась. Джаред глубоко втянул в себя воздух. Вновь последовала недолгая пауза, прежде чем она выдавила из себя смешок.

– Это всего лишь краска для тела, – сказала она. – На прошлой неделе нас посетили аферисты. Тебе нравится?

Мне хотелось ей верить. Но к тому времени я успел заметить, что она дотрагивалась до своей шеи, что они с Джаредом умолкали, прежде чем заговорить снова. Они словно бы ждали, пока до них дойдет аудиосигнал.

Но чей же это аудиосигнал?

Был лишь один способ узнать наверняка. Я включил режим разделенного экрана, перешел к настройкам и выкрутил громкость выходного сигнала на максимум.

А потом я закричал.

Мой пронзительный крик прозвучал подобно взрыву, наполнив видеочат оглушительным воем акустической отдачи. И на долю секунды, прежде чем они успели свайпнуть в настройках своих визоров, Джаред и Аннали оба потянулись за чем-то, что было спрятано у них в ушах.

И тут я понял.

– Твою мать. Поверить не могу. – Я не стал уменьшать громкость звука, и мой голос отозвался в голове эхом, пещерным грохотом, хоть я и говорил шепотом. «Акустическое погружение™» 6.0s не поставляется с наушниками: динамики в оголовье были стандартными, по крайней мере, начиная с версии 5.0. – Продажные вы твари.

Они оба имели вид крыс, ослепленных перцовым баллончиком, отчаявшихся и загнанных в угол. Джаред облизнул губы.

– Эй, чувак, – сказал он. – Что еще, черт возьми, нам оставалось делать?

– Вы были моими друзьями. – На этом слове у меня сорвался голос, и я едва не потерял дар речи.

– Мы все еще твои друзья, – сказала Аннали. – Если ты просто сдашься, то в итоге тебе же будет лучше. Они обещали, что не причинят тебе вреда и что ты сможешь заключить сделку с КС…

– Да пошла ты. – Я встал и едва не потерял сознание.

– Они все равно тебя найдут. – Она что-то бормотала, а ее голос срывался на крик. – Они знают, где ты находишься, они могут тебя выследить, и когда они это сделают, ты будешь…

Я отрубил видеочат, ослепленный яростью и собственной глупостью. Я шатался, как пьяный, объятый скорбью. Глупец. Почему же еще им понадобилось столько времени, чтобы со мной связаться? Они заключали свои проклятые сделки. Я наклонился, и меня стошнило в кучу мусора пригоршней кислоты и следами химического ожога. Сильная дрожь, вызванная тошнотой, чуть было не разорвала мне грудную клетку, но в конце концов меня перестало мутить, ведь все содержимое желудка вышло наружу.

Я прислонился спиной к шуршащим бумажным объявлениям с предупреждениями и закрыл глаза, пытаясь отдышаться. Стоя там, я слышал, как ветер растрепал все рекламные листовки, оповещавшие о близости смерти, и коснулся моих щек, чтобы утереть слезы. Тишину нарушил какой-то странный звук – музыка, которая не была похожа на музыку, последовательность нот, сыгранных на незнакомом мне инструменте.

– Траки Уоллес.