Раненые звезды

У меня никогда не было близких друзей. Это странно, потому что я совсем не считал себя нелюдимым — напротив, любил большие компании. Часто бывал в числе заводил на разных движухах, еще со школы. Да и потом, сложно работать тренером, если не любишь людей. Но факт: друзья почему-то не находились. Возможно, дело было в моих представлениях о дружбе. Я ожидал слишком многого от человека, которому мог бы довериться. А идеальных людей не бывает. Да что там — по правде говоря, не бывает даже тех, кто сколько-нибудь был бы приближен к идеалу.

И сейчас моими душевными метаниями мне не с кем было поделиться. А метания были, и еще какие! Днем мне приходилось делать вид, что все нормально, я продолжал подготовку, тренировался и ходил на занятия. Но по ночам мне частенько являлось то существо, и все повторяло свои последние слова: «Вы не понимаете… нам нужнее!» Почему его напарник так поступил? И почему он рискнул обратиться к нам напрямую? Как-то это не очень вязалось с нарисованной Катей картиной «космических стервятников», которые обдирали старые, полные артефактов миры до нитки.

Она все ссылалась на древние расшифрованные источники, писания, и опыт других видящих. И я очень хотел ей верить. Но меня что-то грызло изнутри, и потихоньку я начал сам собирать информацию. В центре подготовки была отличная библиотека, да и в гугле меня никто не забанил.

Мы как раз изучали на математике моделирование на основе вероятностных конструкций, и я примерно прикинул распределение данных среди всех доступных видящих, вместе с полунамеками в древних источниках. По всему выходило, что не могло быть ни у Кати, ни у ее руководства никакой достаточно подробной информации об этой цивилизации, чтобы принять такое стремительное решение об уничтожении чужого корабля.

Напрашивался неизбежный вывод: несмотря на настойчивое, и даже назойливое стремление убедить меня в собственной абсолютной искренности, от меня по-прежнему что-то скрывали.

Катя теперь была рядом почти постоянно. Приходила ко мне по утрам, мы завтракали, болтали обо всяких мелочах. Потом я шел на занятия и тренировки. Чем занималась она в это время — ума не приложу. Не удивлюсь, если сидела за камерами, и наблюдала за мной.

Вот и теперь, утром, я услышал уже привычный стук в дверь. После моей настойчивой просьбы, она больше не заходила в мою комнату без спроса.

— Открыто! — крикнул я.

— Я сегодня пораньше, — не здороваясь, сказала Катя, — у меня для тебя сюрприз.

Я настороженно поднял бровь.

— Не волнуйся, сюрприз приятный. Правда! Тебе понравится! — улыбнулась она.

Я кивнул, пожал плечами, и продолжил одеваться.

— Не очень ты сегодня разговорчивый, — настороженно сказала Катя, — с чего бы? Боишься тренировки в бассейне?

— Да с чего бы! — возразил я.

— Ну и отлично.

Когда мы спустились, до завтрака оставалось еще добрых полчаса, и Катя повела меня куда-то в сторону парковки у главного корпуса. И да — сюрприз получился на славу. Я даже глаза протер, когда узнал свой старый «Ниссан». Даже номера не поменяли!

— Ну ты даешь… — сказал я, не сдерживая улыбку.

— Нравится?

— Ты же знаешь, наверное — это для меня больше, чем первая машина. Это — все мои надежды на новую жизнь!

— Знаю, — кивнула Катя, — раньше бы сделала, но долго не могли найти сына мордоворота, который у тебя ее выкупил. Потом пришлось потратить время, чтобы вытащить его из сизо в Иркутске… а, ладно! — она махнула рукой, — ничего не значащие детали. Главное — ты сам-то доволен?

— Спасибо, Катя, — сказал я искренне.

— Держи ключи, — она протянула мне прозрачный полиэтиленовый пакетик с ключами, — там оба. Машина обслужена, и полностью заправлена. И сегодня вечером ты можешь прокатиться в город.

— С чего это вдруг такая щедрость… — подозрительно пробормотал я.

Катя вздохнула, повернулась ко мне, опустила руки мне на плечи, и посмотрела в глаза.

— Гриш, — сказала она, — не думай, что я ничего не замечаю. После того кризиса со стервятниками ты изменился.

Я опустил глаза.

— Наверно, это просто стало последней каплей, — она пожала плечами, — на тебя столько всего свалилось… мне было гораздо проще. Я вникала во все это постепенно, небольшими дозами. И у меня не было подозрений, что моя кукуха того…

— Спасибо за понимание, — выдавил я.

— По-хорошему, тебя бы психологу показать, — она положила мне палец на губы, не давая возразить, — но почему-то мне кажется, лучше тебе дать с этим справиться самому. Вернись к прежней жизни. Хотя бы на один вечер.

Я всем нутром чувствовал какой-то подвох, но никак не мог сообразить в чем дело. А потом вдруг до меня дошло. Все ее поведение сегодня, эти полу-обнимашки, пальчики на губах. Подчеркнуто женственное поведение.

— Кать… — начал я, вздохнув, но она не дала мне закончить.

— Ты извини меня, — перебила она, — я ведь должна была помнить, кто ты. Парень, молодой совсем, красивый, на спорте. И взаперти. И камеры даже в душе. Из девушек вокруг — только холоднющие и запуганные начальством врачихи.

Я округлил глаза, и покраснел.