Раненые звезды

Поэтому мы обычно праздновали новый год дома. И это тоже было не плохо. Да что там — иногда это было даже хорошо, и здорово: салюты возле дома в новогоднюю ночь, катание на тьюбинге с горки в ближайшем парке, зарубы дворовых команд в хоккей в кое-как залитой накануне коробке. И елка, и мандарины, и, конечно же, Дед Мороз с подарками.

Но лета все равно хотелось. В каком-то возрасте я просто перестал говорить родителям об этой своей мечте. Но сама мечта никуда не делась. Для себя я решил, что первый зимний отпуск после покупки квартиры проведу где-нибудь в Эмиратах. Или на Бали. Но, конечно же, это все было еще до ковида…

И вот, совершенно неожиданно и незапланированно, старая детская мечта осуществилась.

Летом пахнуло так, что я чуть не сел прямо на трап. Катя легонько толкнула меня в спину, и я пошел вниз, наслаждаясь каждым вдохом.

Нас встретил микроавтобус с наглухо затонированными стеклами. Довольно комфортный. Внутри работал кондиционер, что мне совсем не понравилось, но я решил не подавать вида. Никаких формальностей мы не проходили.

Ехали довольно долго. Я наслаждался видом тропической зелени за окном, и ярким солнцем. Иногда, на крутых поворотах, на горизонте мелькало море. Тут оно было иным, не таким как в Сочи. Более зеленым, что-ли.

По дороге молчали. После долгих десяти часов в узкой трубе наедине друг с другом, говорить уже ни о чем не хотелось.

Почему-то мне подсознательно казалось, что мы поедем в отель, или в какое-то казенное учреждение, вроде центра подготовки космонавтов в Звездном. Там будем долго собираться, знакомиться, совещаться, брифинговаться, и так далее.

Но все оказалось куда проще. Мы действительно проехали на охраняемую территорию, за высоким забором, через двойной КПП, «украшенный» вышками с автоматчиками.

Эта территория оказалась военно-морской базой. Мы миновали административные здания, какие-то склады, и поехали сразу к дальнему пирсу — колоссальному сооружению из бетона и стали, выдающемуся в море километра на три — к которому была пришвартована невиданная конструкция плавучего стартового комплекса.

На пирсе нас встречали. Целая делегация: от обилия погон, галунов и наградных планок рябило в глазах. Военные стояли несколькими стройными рядами возле двухъярусного трапа. Было очень тихо. Только бакланы орали в отдалении — там, где был выход из бухты. Я чувствовал, как на нас скрестились несколько десятков очень напряженных взглядов.

— Как прошел полет? — спросил молодой женский голос с легким китайским акцентом, — удалось ли отдохнуть?

Я посмотрел направо. Возле микроавтобуса стояли двое пожилых военных в генеральской форме. Китаец и темнокожий. Между ними, едва доставая им до плеч, замерла молодая девушка, тоже в военной форме. Она почему-то с обожанием пожирала меня глазами, и улыбалась от уха до уха.

— Зрасьте, — кивнул я.

— Генерал Лин, — вмешалась Катя, и что-то добавила, переходя на китайский.

Генерал ответил, сверкнул на меня глазами и, кивнув, удалился. Переводчица промолчала.

— Удачи вам, — сказал темнокожий генерал, на английском, — не могу сказать, что мне нравится происходящее. Но наши ресурсы в вашем распоряжении. Политическая воля есть политическая воля.

Он протянул мне руку. Я ответил на пожатие, после чего он повторил ритуальное приветствие с Катей.

Только теперь я обратил внимание, что кажущееся бессмысленным собрание разных военных на самом деле имеет одно практическое свойство. Хотя форма большинства присутствующих не была полевой — почти каждый был вооружен. Если приглядеться, то можно было заметить, что делегации стояли так, чтобы при необходимости иметь возможность быстро нейтрализовать друг друга.

Мы поднялись по трапу на палубу стартового комплекса. Потом долго блуждали по полутемным тесным коридорам без иллюминаторов, пока, наконец, не оказались в помещении, напоминающем конференц-зал.

За небольшой кафедрой, на фоне огромного белого экрана стоял китайский генерал, которого Катя назвала Лином. Рядом с ним — все та же улыбчивая военная переводчица.

В самом зале сидело двое. Коренастый китаец лет сорока в синей летной форме, и спортивный мужик слегка за тридцатник в форме американских космических войск. Так я впервые увидел моих партнеров по полёту. Никто нас официально представлять друг другу не стал — это было как-то странно и не правильно. И вообще, все шло совсем не так, как я себе представлял все эти месяцы.

Мы с Катей заняли ближайшие свободные места — пару кресел с выдвигающимися столиками.

Генерал дождался, пока мы усядемся, после чего в своей обычной манере кивнул. В зале погас свет. А через секунду засветился экран. Сначала по нему строем пропыли какие-то логотипы, гербы и символы. Потом — изображение почернело, и по его центру возникло огромное расплывшееся красноватое пятно. Изображение постепенно входило в фокус, и вскоре я уже без труда мог опознать орбитальную фотографию Марса. Очень детальную фотографию, надо сказать — я без труда мог разглядеть мельчайшие детали марсианского рельефа.