Ранетки. Все только начинается

Заливаясь слезами, Наташа побежала по улице, а Аня так я осталась стоять с пакетом в руках. Из ступора ее вывел звонок отца.

— Знаешь, дан, я передумала, — сказала Прокопьева, решив, что хуже уже не будет, — я при­еду к тебе.

Через полчаса она вошла в квартиру Лизы, осторожно озираясь по сторонам, как шпионка в стане врага. Лиза и Михаил Алексеевич засуети­лись — ситуация была неловкая.

Вот, тапочки надень, а то пол холодный. — Лиза протянула Ане тапки.

Спасибо, — натянуто ответила Аня, без стеснения разглядывая женщину.

Ой, у меня же пирог в духовке, — спохвати­лась Лиза и убежала в кухню.

Анин папа наклонился к дочери и прошептал:

Ань, я все понимаю, но ты постарайся нор­мально, а?

Я постараюсь. Но обещать ничего не буду, — гордо сказала девушка.

Лея прошла в комнату, где уже был накрыт большой стол. Она недовольно уселась за него, всем видом показывая, что не собирается ничего есть. Вбежала Лиза с «Наполеоном» и принялась раскладывать еду Ане и Михаилу Алексеевичу. Анин папа тут же начал есть.

Аня, а почему ты не ешь? — озабоченно спросила Лиза.

А я не хочу, я дома поела.

Ну хотя бы попробуй, — попросил папа, — Лиза так старалась.

Аня нехотя взяла вилку и принялась есть.

Салат «Мимоза» у мамы вкуснее получает­ся, — язвительно сказала она, дожевывая.

А пирог? Он просто необыкновенный! — похвалил Анин папа.

Тоже ничего, но мне вот тот салат понравил­ся, с ананасами.

А это я не сама, — смущаясь, ответила Ли­за. — Это мы с Мишей в магазине купили.

Повисла неловкая пауза, и Михаил Алексеевич решил сменить тему.

А знаешь, как Лиза здорово играет на гитаре! Все на слух может подобрать. Лизонька, сыграй нам что-нибудь.

Ерунда, на самом деле, — скромно ответила Лиза, доставая гитару.

Женщина начала играть романс, и Аня неволь­но заслушалась. Оказалось, что Лиза и правда потрясающе музыкальна, и в какой-то момент Ане даже захотелось взять у нее пару уроков, чтобы поразить девчонок. Когда Лиза закончила, Михаил Алексеевич и Аня зааплодировали.

— Аня у нас тоже играет. У них в школе даже своя рок-группа, — похвастался папа.- Сыграешь? — спросила Лиза, протягивая гитару.

После вас не буду, — ответила Аня.

Теперь ей было стыдно за свое поведение. Ли­за оказалась не таким уж плохим человеком, и, в конце концов, она не была виновата в том, что полюбила ее отца.

Степнов и водитель такси выгружали носилки с Кулеминым, а Лена носилась кругом, стараясь помочь. Увидев в глазах деда слезы, девушка за­суетилась еще больше.

Дед, тебе больно?

Да нет, войну вспомнил, — старик смахнул слезу, — меня однажды так же вот два лейтенан­тика тащили, в квартире Петра Никаноровича сгрузили на кровать, Лена принялась его укрывать.

Виктор Михайлович, вы прямо наш спаси­тель! — восхищенно сказал Кулемин, глядя на Степнова. — Сначала роман таскали, а теперь вот автора.

Сколько я вам должна за машину? — спро­сила Лена.

Ты, Кулемина, думай, что говоришь! — воз­мутился физрук, замахав на нее руками. — Какие деньги? И знать ничего не хочу.

Ленка, не спорь с педагогом! — пригро­зил дед.

...Наташа прибежала домой в слезах, заперлась в своей комнате и принялась громко бренчать на гитаре. Несколько раз она пыталась сыграть люби­мую мелодию, но у нее не выходило. В конце концов девушка швырнула гитару на кровать, упала рядом и, зарывшись лицом в подушку, заревела.

В комнату вошла Ольга Сергеевна, села рядом и потрясла дочь.

Наташенька, деточка, успокойся. Расскажи маме, что случилось, я помогу.

Мне ничто не поможет, — проговорила де­вушка сквозь слезы.

Ну скажи, кто тебя обидел? Что случи­лось? — умоляла мама.

Наташа только молча покачала головой, не уни­маясь.

— Вот как я тебя оставлю? Мне на съемку надо убегать. Останусь без работы, тогда вместе по­плачем.

Мама вышла из комнаты и вернулась с кружкой воды и таблетками валерьянки.

— На-ка, выпей.

Наташа потихоньку стала успокаиваться, и Ольга Сергеевна, у которой уже разрывался от звонков коллег мобильный телефон, смогла на­конец уйти. Буквально через пять минут в дверь позвонили.

— Опять что-то забыла, — проворчала Наташа

и пошла открывать.

На пороге стоял Борис Лагуткин с гитарным кофром в руках. Увидев Наташу, он немного смутился. Девушка в свою очередь онемела от удивления, но пустила отца в квартиру. Лагуткин прошел в комнату, с интересом оглядываясь по сторонам.

Хорошее фото, — сказал он, заметив детскую фотку Наташи на стене, — сколько тебе лет?

Кажется, три.

А мама дома?

Она на съемках, только что ушла. Удиви­тельно, как вы не столкнулись в подъезде.

Лагуткин пожал плечами.

Оля стала актрисой, как и хотела?

Нет, она ассистент по актерам, носится с ними целыми днями как угорелая.

Сколько лет прошло, а она все такая же не­утомимая, деловая, — улыбнулся Борис и, обведя взглядом Наташину комнату, заметил в углу гита­ру. — Это же моя старушка, — он бережно взял инструмент в руки и провел рукой по струнам, — сколько мы с ней повидали... Сыграешь мне?

Наташа потянулась к гитаре, но отец остановил ее жестом:

— Нет, подожди. Пусть у каждого из нас будет своя память. — Он вышел в коридор, достал из чехла новенькую гитару и, улыбаясь, вручил ее

дочери.