Ранетки. Все только начинается

— Молодец, Маркин! Настоящий спортсмен

дома не залеживается, — похвалил Антона Степ­

нов и похлопал его по плечу.

В учительской собрался почти весь преподава­тельский коллектив: Каримова поправляла маки­яж, глядя в зеркальце, Копейкина пила чай с пря­никами, Борзова просматривала тетради, Круглрва читала газету. Биологичка Кац достала из сумочки успокоительные таблетки и выпила несколько.

Я какая-то неспокойная сегодня, — громко сообщила она.

А что тут удивительного? — пожала плеча­ми Борзова. — Вы же Лев? Сегодня напряженный аспект между Луной и Марсом. Акцентируются проблемы сердца и сосудов. Давление может ска­кать, повышена вероятность травм.

Короче, крандец вам, Зоя Семеновна, — ве­село сказал Степнов, забирая из шкафа журнал.

А вы как себя чувствуете, Елизавета Матве­евна? — спросила Круглова у Копейкиной.

Близка к реанимации, — ответила та, злобно глядя на Каримову.

Химичка как раз достала из сумочки флакон­чик с духами и прыснула на себя.

— Доброе утро, — сказал историк, входя в

учительскую.

На середину комнаты вышла психолог Яна Ивановна Малахова.

Раз все в сборе, позвольте сделать объяв­ление, — сказала она. — С сегодняшнего дня в рекреации на втором этаже установлена специ­альная доска для психологической разгрузки учеников.

Они что, головой будут об нее биться? — ух­мыльнулась Борзова.

Малахова пропустила ее слова мимо ушей.

На этой доске на переменах дети будут пи­сать все, что захотят. Камеры видеонаблюдения там не будет.

Так мы знаете до чего дойдем? — возму­тилась алгебраичка. — На заборе вон тоже написано.

Детям необходим выброс отрицательной энергии. И положительной тоже, — спокойно ответила психолог.

Я за свободу слова! — с энтузиазмом под­держал ее Рассказов.

А вот лично я за цензуру, — заявила Терми­натор. — Вспомните разгул девяностых! Наелись свободы, всю страну тошнило от нее. А если они про нас начнут писать?

А вы не читайте, — предложил Игорь Иль­ич.

Посмотрим, что еще они про вас напишут. — Борзова вышла, впечатывая каблуки в пол.

Учителя начали собираться на урок, первой вы­шла, держась за сердце, Зоя Семеновна, и через

секунду из коридора раздался ее душераздираю­щий вопль.

Что с вами? Вы живы? — спросил Рассказов, выглядывая из учительской.

На меня карниз упал,. — только и смогла сказать Кац.

Ученики 10 «Б» шумели в кабинете: Южин бе­гал за Семеновым в надежде забрать свой рюкзак, Женя показывала Ане фотки, которые сделал в студии Степнов, Полина Зеленова медитировала за партой, закрыв глаза. В класс вошла Копейки-на из 10 «А».

Потеснимся! — громко сказала она. — Зоя Семеновна заболела. Рассаживайтесь быстрее, я сделаю объявление. С сегодняшнего дня в рекре­ации на втором этаже установлена специальная доска для психологической разгрузки учеников. На этой доске на переменах можете писать все, что захотите.

А как же сочинения? — ухмыльнулся Се­менов.

Прекрати паясничать! — Копейкина погро­зила Мише кулаком.

Елизавета Матвеевна, а что нам за это бу­дет? — поинтересовался Южин.

Ничего...

Да они там камеру поставят и, как в зверин­це, будут за нами наблюдать, — заявила Лужина.

— Вам же хотят, как лучше. А вы не понимае­те. — Копейкина покачала головой и пошла за­крывать дверь класса.

В последний момент влетел Платонов, а за ним, прихрамывая, вошел Антон.

— Антон в школу пришел! — завопила Зелено-

ва. — Маркин, иди к нам!

Пробираясь через ряды к Полине, Антон бро­сил многозначительный взгляд на Аню. Покрас­нев как рак, Прокопьева схватила свои вещи и выскочила из класса.

Ты куда? — удивилась Копейкина.

На доске писать. Скорее, а то мысль уй­дет! — хихикнул Семенов и тут же получил под­затыльник от Жени.

На первой же перемене доска запестрела различ­ными надписями, которые оставляли на ней учени­ки: «Маша + Петя = Вася», «Сидоров баклажан», «Решаю задачи по физике — дорого!», «Дам в бубен бесплатно»... Подойдя поближе к доске и растолкав смеющихся учеников, Людмила Федоровна Бор-зова увидела страшную вещь. Прямо посредине красовался ее портрет с указкой наперевес, а над картиной было написано: «Терминатор. I'll be back».

— А вот это уже статья за хулиганство! —

взвизгнула Борзова и кинулась к директору.

Савченко разговаривал по телефону с главой управы Авангардом Михайловичем, когда в его кабинет влетела алгебраичка и завопила:

Вы мне за это ответите!

Извините, я перезвоню, у нас тут трубу прорвало, — сказал директор в трубку и грозно уставился на Борзову. — Что же вы кричите?

Пойдите полюбуйтесь на доску! Издева­тельство! Хулиганство! Я — тонкая, ранимая ду­ша. А ваше потакание этим безобразиям просто возмутительно! Я вам устрою!

Людмила Федоровна, ну что ж так убивать­ся? Подумаешь, написали что-то. Это же дети! Съешьте лучше «Лимонные дольки». — Савченко протянул банку с мармеладом.

И это — директор школы! — взвыла Терми­натор. — Я вызываю милицию и звоню в департа­мент образования.

Я разберусь, — вздохнул директор и вышел из кабинета.

В центре «разгрузочной» доски была уже другая надпись: «Наш директор лопух!» «Не возражаю!» — подписал маркером Савченко и расписался.

Лера и Наташа сидели в столовой и болтали.