Ранний свет зимою

Старичок струсил и выдал книгу.

Миней решил избавиться от слежки хотя бы на время.

Он запер квартиру и вышел на улицу. Субъект был тут. Миней зашагал к торговому центру города, все время чувствуя за спиной наблюдателя. Он ускорил шаг, к ощущение преследования ослабело. Однако, посмотрев мельком в витрину табачной лавки. Миней увидел в стекле отражение филера. Он стоял у афишной тумбы, смотрел куда-то в пространство и вдруг быстрым шагом пошел в обратную сторону. Это было удивительно. Миней присел на скамейку под деревом вполоборота к тумбе, не сводя с нее глаз. Через несколько секунд из-за тумбы показался маленький толстый человек в черном пиджаке. Выглянул и спрятался. Миней медленно пошел по улице и, скосив глаза, увидел, что человек следовал за ним.

«Ишь ты! Филеры передают меня друг другу! Скажите, какая техника! Не иначе «дубль-нуль» ввел», — усмехнулся Миней.

Солнце стояло в зените. День выдался на редкость жаркий для конца апреля. Миней был в косоворотке, чесучовом пиджачке и сандалиях; филер — в суконном пиджаке и сапогах.

«Ну я тебя погоняю!» — решил Миней. Он энергично зашагал в гору, к мужской гимназии и еще выше, вдоль Кайдаловки, к вершине сопки, поросшей редким сосновым лесом.

Осыпавшаяся хвоя густым слоем покрывала землю. Склон становился все круче. Прямые лучи солнца припекали сквозь ветви. Не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка.

Кругом все было пустынно, и толстый вспотевший человек, карабкающийся по склону, был весь на виду.

«Как клоп на лысине!» — брезгливо подумал Миней. Ему вдруг стало смешно: европейские методы сыска для Читы явно не годились.

Он вспомнил, что запретная книжка все еще у него под рубашкой, и решительно направился вниз. Не оглядываясь, пошел через весь город, прямо к базару. Шпик тащился следом.

Было три часа пополудни. Воскресный торг, знаменитый читинский торг, был в самом разгаре.

В глазах рябило от множества разнообразно одетого люда, от пестрых товаров, разложенных на рундуках, на столах и просто на земле.

Еще издали у рыночных ворот было видно скопление телег, возов, бурятских повозок на двух колесах. Нарядные выезды знаменитых томских ямщиков бросались в глаза расписными дугами, кистями и бубенчиками на сбруе.

Между телегами сидели на корточках буряты. Красные и синие их халаты с вышивкой на груди выделялись на желтом песке базарной площади. От них пахло молодой травой, ковылем, нагретой солнцем овечьей шерстью. Будто сама Агинская степь подошла к окраине города.

В базарной толпе мелькали лисьи малахаи, в которых монголы щеголяют даже в летний зной, барашковые шапки татар, торгующих лошадьми и сбруей, войлочные шляпы пастухов-эвенков.

Китаец — разносчик товаров — потряхивал колокольчиком, привлекая внимание публики к своему лотку с чаем, пряниками и китайскими сушеными фруктами. Загулявшие старатели в вельветовых штанах, расталкивая толпу и горланя, пробирались к трактиру.

За столами в ряд, как рекруты перед воинским присутствием, стояли бабы, звонко выкрикивая:

— Шаньги с толченой черемухой!

— А вот тарочки, свежие тарочки!

— Кому творожку, кому молочка!

— Не от бешеной ли коровки молочке?.. Тогда возьмем, пожалуй! — кричали хмельные мастеровые, проходя мимо.

Мальчонка выстукивал деревянными ложками «барыню». «Разлука ты, разлука», — жаловалась шарманка. Ревел медведь, которого тащил на цепи цыган в бархатной жилетке.

И над всем стояли пряные запахи горелого масла и свежего конского навоза.

Миней нырнул в толпу и с чувством облегчения, будто бросившись в воду в летний лень, дал людскому потоку нести и поворачивать себя во все стороны. Толпа отнесла его от ворот. Филер затерялся в бурлящей массе людей.

Работая локтями, Миней выбрался из толчеи и протиснулся между двумя рундуками к ограде. В узком закоулочке под самым забором никого не было. Два мешка овса стояли у забора, видимо сброшенные впопыхах.

«Своровали и спрятали. Значит, местечко укромное!» — обрадовался Миней.

Осторожно выглянув, он вдруг увидел своего преследователя. Раздвигая толпу короткими руками, человечек в теплом пиджаке отчаянно озирался по сторонам. Налетевшая ватага мальчишек едва не сбила его с ног.

— Фокусник, фокусник! — кричали вокруг.

В самом центре толпы возник сморщенный, старый китаец с тоненькой длинной косой. Взмахивая широкими рукавами свободной кофты-курмы, он подбрасывал вверх пестрые шарики, которые тут же исчезали неизвестно куда.

— Покуса видела? Покуса видела? — приговаривал китаец.

— Покуса видела! — тихо отозвался Миней, поплевал на ладони и перемахнул через забор.

Он очутился на пыльной дороге. Прямо на него катила дребезжащая телега. Старик с сизым носом настегивал лошадь. Сбоку сидела молодая казачка с мальчиком.

Миней, не раздумывая, на ходу прыгнул в телегу; она накренилась под его тяжестью. Он засмеялся и крикнул в ухо старику:

— Отец! Довези до Песков! Пятиалтынный на пропой!

Старик задергал вожжами, ухмыльнулся:

— Тебя, веселого, за четвертак довезу! Другого и за полтину не взял бы…

Женщина рассмеялась, прикрыв рот уголком платка.