Рарок и Леса

– Я не знаю, – продолжала Леса, наплакавшись, – может быть я не права? Может, не стоило всего этого делать, а надо было дать ребятам умереть с достоинством, чтобы не заставлять их так мучиться?

– Может быть, – задумчиво отозвался Василь.

– Но я не хочу этого видеть! – взвизгнула Леса. – Если так суждено, если они умрут, то только после меня!..

– Так вот почему ты пропускаешь удары. Сегодня эта тётка чуть не проткнула тебя дротиком.

– Да, поэтому. Но Глум не даёт мне погибнуть. Он всегда рядом, когда мне грозит опасность и принимает на себя любой удар предназначенный мне.

– Я начинаю уважать этого мужика! Молодец, и если так пойдёт дальше, то мы подружимся. Знаешь, вот что – ты неправа в том, что нельзя ничего поправить. Возможно, это будет непросто, но мы попробуем. Смерть самый лёгкий выход, но он же самый хреновый, хотя бы из-за того, что смерть необратима. Любую другую ситуацию можно переиграть, любую беду обратить во благо, а вот смерть, нет. Всё! Не будем больше о грустном. Прости моё любопытство, но мне нужно знать некоторые детали. Те два парня, с которыми ты тогда у ручья… Ну, ты меня понимаешь! Вы и сейчас встречаетесь?

– Да, это бывает, – вздохнула Леса. – Глум сказал, что я в таких делах свободна, и с его стороны не будет ни ревности, ни мести. Он не считает меня своей собственностью, но не забывает пользоваться мною ночью!

– Мне надо бы с теми парнями переговорить. Я думаю, что мы поладим, если не передерёмся. А, если передерёмся, то всё равно поладим!

– Я приведу их сюда.

– Только надо это как-то по-хитрому обставить. Скверно, если парни будут разочарованы!

Леса рассмеялась.

– Я вижу их каждый день, – сказала она, – но ведь мы не занимаемся любовью при каждой встрече, мы и просто так встречаемся. Понимаешь, я их грамоте учу!

– Грамоте? Добро! Значит, дело обстоит лучше, чем я думал. Эти двое будут ещё более интересным сюрпризом для вашего атамана, чем Глум. Как ты сказала, их зовут?

Глава 128. Просто детский сад

– Ицк?

Дробовик в руке Михала слегка подрагивал, палец вспотел на спусковом крючке. Одно нажатие, и голова чудовища разлетится кровавыми ошмётками, но он не мог заставить себя это сделать! И никто из них не мог, даже невозмутимые казаки.

– Псист!

Очаровательный монстр подпрыгнул на своих восьми лапках, приветливо качнул хвостиком, увенчанным шипастой булавой розового цвета, и умчался, ловко маневрируя между странных сооружений и торчащих отовсюду корней. Все перевели дух!

Они были в гнезде мантикор, в огромном гнезде, представляющем собой земляную яму в железобетонном полу. В этой яме поместились бы два Междустенья, (обычная для Михала мера крупных объектов). При этом глубина ямы даже превосходила высоту стен его родного поселения.

Сказать, что здесь было жутко, значит преуменьшить то, что они чувствовали в этом месте. Здесь было очень жутко! Яма имела искусственное происхождение и явно была устроена людьми. То тут, то там попадались странные сооружения, какая-то аппаратура, по большей части не работающая, но случалось так, что некоторые из загадочных ящиков до сих пор жили своей механической жизнью, мигали огоньками, светились небольшими круглыми клетчатыми окнами, в которых пробегали бесконечные зелёные змейки. Механизмы утробно жужжали и щёлкали, но ни это придавало гнезду вид непредсказуемого лабиринта, а странные гигантские корни, которые заплели всё пространство. Непонятно было, что это за корни, было ли так задумано с самого начала или природа проникла в отнятое когда-то у неё пространство, чтобы вернуть себе присвоенное людьми? Однако мантикоры чувствовали себя здесь неплохо! Вот только мантикоры здесь были… маленькие. Мантикоры – дети.

Да, в этом гнезде совсем не было взрослых особей, зато было полно малышни. Мантикоры-мальчики, мантикоры-девочки. Монстр, в которого Михал только что целился, был – мантикора-девочка. На вид, (по человеческим меркам), ей было около четырёх лет, не больше. Все дети, (или правильнее было называть их детёнышами?), были здесь в возрасте от двух до семи лет. Где помещались младшие и старшие их братья и сёстры, пока было неясно.

Умчавшееся в заросли корней маленькое создание, несмотря на всю свою необычность, было очень красиво! Её новенький блестящий панцирь переливался голубыми и зелёными тонами с перламутровым отливом. Кончики ног и клешней, а также небольшая булава на хвостике, с пупырышками вместо шипов, были розовыми металлического оттенка. И из всего этого торчала смешливая белокурая девчоночья головка, с нежными щёчками, голубенькими глазками и неполным набором молочных зубов. Как, скажите, в такое можно было выстрелить?

Эти создания и вели себя, как дети – бегали вприпрыжку, что-то верещали, смеялись, (в отличие от взрослых мантикор они умели смеяться и улыбаться по-человечески), рылись в корнях, что-то там выискивая, и плакали, если причиняли себе боль. На людей они смотрели с удивлением, но без страха и ненависти, и совершенно не пытались на них нападать.