Рарок и Леса

Из-за скалы, из-под которой, собственно, бил ключ, вышли двое. Это были те самые, с нехорошими лицами, которых она побила и унизила перед всей бандой. В руках они сжимали дубинки, а на их протокольных рожах играли глумливые улыбки.

Леса не попыталась убежать, и не схватилась за палку или камень. Конечно, она могла постоять за себя, но тогда в пещере, они не ожидали от неё такой прыти, а сейчас были готовы и все преимущества были на их стороне. Возможно, при определённом везении, ей удалось бы справиться с одним, но не с двумя вооружёнными убийцами. А ещё, у неё была причина не сопротивляться.

Первым к ней подошёл тот, которому она при той их встрече порезала зад. Он и сейчас заметно прихрамывал. Его глаза горели ненавистью и похотью, как и в тот день, когда Леса выбирала мужа. Второй, более трусливый, жался позади, но девушка понимала, что он тут же пустит дубинку в ход, как только ударит первый. Они ничего не говорили, лишь поганенько улыбались, поигрывая своим оружием.

И тут Леса подняла руки к плечам и сбросила с них обе бретельки. Лёгкая просторная рубашка упала к её ногам. Она переступила через неё и сделала шаг к первому бандиту. Тот выронил дубинку и обнял её слегка дрожащей рукой, царапая кожу рукавами куртки и грубыми ладонями. Не только руки, он весь слегка дрожал, а на лице мешались чувства недоверия, вожделения и восхищения, которое, может быть, посетило его впервые в жизни. Девушка тоже обняла его одной рукой, а вторую протянула и ухватила за край куртки второго. И подтянула его поближе…

...................................................................................................

– Сначала я не предполагала ничего такого, – говорила Леса медленно, словно во сне. – Я просто не хотела, чтобы они меня избили, изувечили и изнасиловали. Если бы точно знала, что убьют, то всё бы, наверное, было по-другому. Но эти парни трусоваты, и убивать бы меня не стали. Решиться на такое, значит иметь дело с атаманом и с Глумом. А это могло обернуться такими последствиями, что лучше сразу удавиться. Короче говоря, они просто решили сломать мне несколько костей и унизить, что здесь за преступление не считается, так-как сведение счётов это законное и достойное дело среди «свободных людей». А потом меня всё это начало необыкновенно заводить. Тогда я ещё не знала Глума, как знаю его сейчас, и чувства вины за то, что я изменяю мужу с двумя типами, которые мне почти отвратительны, я не испытывала. Зато осознание остроты ситуации, её практически полной невозможности, вдруг вылилось в такое неистовое наслаждение, что я долго не могла остановиться, хотелось ещё и ещё! Эти парни плохо воспитаны и дурны, как люди, но тем, что помещается у мужчины между ног, не обделён ни тот, ни другой. Они сильные и обладают недюжинной фантазией в любовных утехах. В общем, мне понравилось…

– Племяшка! – широко улыбнулся Василь. – Я подозревал в тебе скрытый талант, но не знал, что ты такая заводная! Послушай, но как же Глум? Он выглядит человеком опасным, и, наверняка, ревнив. Слушай, я боюсь за тебя!

– Глум знает, – проговорила Леса, потупившись. – Я всё рассказала ему в тот же день, и всю вину взяла на себя. Попросила не мстить, тем двоим.

– И как же он?..

– Он ноги мне целовал. Стоял на коленях, плакал и просил прощения за себя. Понимаешь? Он просил, чтобы я простила его за то, что происходит со мной, за то, что он не в силах оградить меня от всего этого. А я-то надеялась, что он меня убьёт…

– Надеялась?!

– Да.

– Так. Теперь давай с самого начала и со всеми подробностями. Начни с того момента, как ты в последний раз ушла в катакомбы Мёртвого города на охоту.

Рассказ Лесы был длинным. Солнце успело подняться к зениту, а потом склонилось к горизонту, когда девушка подвела своё повествование к событиям последнего времени.

– Понимаешь, – говорила она, – я за своих ребят не только девственность, а жизнь и душу отдать готова. Я люблю Рарока, а Луций мне, как брат, так разве можно бросить в беде брата? Но то, что происходит с ними сейчас, видеть невыносимо! Я выкупила у лже-Золаса их жизни, сделала так, что этот негодяй получает немаленький доход почти ничем не рискуя. Я кормлю их из своей доли, но вижу, как они угасают каждый день. Рарок сидит целыми днями, уставившись в стену, и не отвечает ни на мои слова, ни на прикосновения. Он едва прикасается к еде, что бы ему ни принесли, и скоро будет похож на обтянутый кожей скелет. А Луций… Он утратил способность говорить на нашем языке, и всё бормочет что-то на своём. Но не это главная проблема! Видишь ли, он нашёл где-то на дороге тапочки, в которых я ушла с военной базы, и теперь на них молится!.. Но и этого мало. Я боюсь подходить к его камере – когда он видит меня, то начинает биться о решётку, сдирая кожу!..

Леса не сдержалась, и, всхлипнув, отвернулась и прикрыла глаза рукой. Василь ничего не сказал, только привлёк её к себе, а когда она положила голову ему на грудь, стал ласково гладить свою любимую племяшку по голове, чувствуя, как по его коже стекают её горячие слёзы.