Рарок и Леса

Рана от потери мужа и друга уже немного зарубцевалась. По-прежнему, накатывали слёзы при воспоминании о добром великане-душегубе с нежным сердцем, готовом рани неё на всё. Но теперь её скорбь стала тише и не заслоняла от неё весь мир. Она вспоминала о погибших друзьях со светлой грустью и благодарностью за то, что они были рядом, любили её, защищали и почитали, как королеву. И, конечно же, это чувство не могло помешать её любви.

«Ах, Рарок! Догадайся, подойти и обнять. Догадайся ещё раз спросить, достаточно ли прошло времени, чтобы всё обдумать. Догадайся увезти меня отсюда куда-нибудь далеко, где мы будем счастливы. И пусть я больше не увижу Зига, но смогу любить его на расстоянии, зная и надеясь, что он тоже счастлив!»

Леса тряхнула головой, словно пробуждаясь ото сна, и с удивлением оглядела их лагерь. Вроде она пыталась навести здесь порядок, но всё равно лагерь выглядел, как будто по нему пробежалось стадо кабанов.

Кабанов? Ах, да, ведь Рарок пошёл в заросли за кабаном. И не мог позвать её с собой на охоту! Эх-х… В этих зарослях полно кабанов, и добыть несмышлёного подсвинка, успевшего уже нагулять мясо, не проблема. Такой хрюн поросёнком в стаде уже не считается, а старые секачи начинают видеть в нём соперника, поэтому стадо не будет драться за него с таким отчаянием, как за полосатика. Лёгкая добыча и вкусная, но ведь Рарок неопытный охотник. То есть, вообще, не охотник. Надо было его поучить…

И Василь пропал. Может, пошёл к Рароку на помощь? Нет, вроде он не собирался этого делать. Шарль тоже куда-то отбыл. А, ну да – за дровами отправился. Он, видите ли, не хочет ломать растущие деревья и собирает один бурелом. Вот только местные дубы попробуй, сломай! Но он всё равно к вечеру вернётся с охапкой таких брёвен, что в пору, плотину строить.

Взгляд Лесы упал на Луция и его новую подружку. Лёгкий укол ревности немедленно сменился чувством, как будто сердце опустилось во что-то тёплое. Какая прелесть! Глядела бы на них, не нагляделась! Как хорошо, что Василь не жадина в любовных делах, иначе Луцию бы несдобровать. Но, юный дух леса смотрит на эту пару с таким же одобрением, как она. Правда, Луций всё ещё поглядывает на свою «богиню», то есть на Лесу, с видом истинно верующего, однако, Лиса, молоденькая шлюшка, (в хорошем понимании этого слова!), умело поворачивает его лицо к себе и словно нитками пришивает взгляд мальчишки. Не Леса, а Лиса, хм-м… Правильно!

Треск ломающихся веток и отдалённые звуки, похожие на вскрики, окончательно вывели Лесу из задумчивости. Это ещё что? Звуки исходили оттуда, куда, по словам Василя, Рарок пошёл на охоту. Что там такое творится? Это же похоже на битву!

Сердце Лесы упало. Ей тотчас представилась картина – Рарок повёл себя неумело, и стадо диких кабанов накинулось на него. Инци! Только бы он не ввязывался в драку! Только бы догадался влезть на дерево! Только бы не погиб!..

Девушка стрелой сорвалась с места и полетела в заросли, едва успев подхватить с пенька свой пояс с оружием. Две пары глаз – Луция и Лисы изумлённо уставились ей вслед.

Глава 154. Отнеси меня к нему!

Люди ощетинились стволами винтовок, дробовиков, автоматов, пистолетов и револьверов больших и маленьких, разных древних систем. На монстров уставились ручные гранатомёты – драгоценность, приберегаемая напоследок, нацелились арбалетные болты и стрелы охотничьих луков, способные с одного выстрела уложить матёрого лося. Свадебный поезд стал похож на ежа, готового вступить в бой со стаей волков!

Гюрза извлекла из-за левого голенища четыре странные спицы с рукоятками в виде тонких металлических цилиндров и как-то хитро зажала их между пальцами. Правой рукой она достала из ножен длинную дагу и повернула скрытый гардой рычажок. Раздался еле слышный щелчок и в ложбинку клинка стекла из рукояти зеленоватая капля, о назначении которой можно было не спрашивать. Молодая женщина повернулась в бричке и загородила собой мужа, собираясь принять бой, как истинный воин.

Но Руфус не принял от неё этой жертвы. Он встал во весь рост и поднял вверх руки, словно собирался молиться.

– Стойте! – крикнул он зычным прекрасно поставленным голосом, натренированным в многочисленных проповедях. – Прошу вас, не стреляйте!

Люди, протрезвевшие в мановение ока, переглянулись, но оружие не опустили. Однако никто не выстрелил. Руфуса-проповедника любили, уважали и слушали, но что он сейчас задумал, не было понятно никому.

А он, тем временем, поцеловал жену, шепнул ей на ухо – «Верь мне!», и спрыгнул на землю. Механикус, как и все не понимал, что происходит. На всякий случай он извлёк из контейнера на бедре несколько гаек и зажал их в кулаке. Эти гайки не были его запасными частями, но брошенные с определённым ускорением производили тот же эффект, что и заряд картечи, выпущенный из пушки. Но тут он увидел такое, от чего даже выронил несколько гаек на дорогу.