Раса хищников

Часть текстов посвящена образу ПНР в статьях «Газеты выборчей» и экономическим вопросам. Авторы, используя статистические таблицы, сравнивают пээнэровскую экономику дефицита, когда у людей было больше денег, чем товаров на полках, с нынешней ситуацией, опровергая распространенное сейчас мнение: все, что было тогда, — плохо, а все, что сегодня, — хорошо. Из отдельных таблиц, которые я здесь, конечно, не стану приводить — например, из сопоставления ежемесячного прожиточного минимума в 1989 и 2004 гг., — следует, что покупательная способность населения падает, увеличивается разрыв между богатыми и бедными, а людей мало зарабатывающих подталкивают в пропасть нищеты. И главное, что нет никаких политических сил, которые бы этому противостояли и предлагали программу помощи.

Меня взволновали эти филиппики, подкрепленные точными статистическими данными. С такого рода критическим подходом к сравнительному анализу ПНР и современной действительности я еще не сталкивался. Нас впечатляет огромный прирост товаров длительного пользования, нам кажется, что интенсивность городского движения в таких мегаполисах, как Варшава и Краков, отражает общественное благосостояние, в то время как — утверждают авторы «Без догмата» — все плохо. Можно было бы ожидать, что найдутся полемисты более компетентные, чем я, ведь я в экономике не силен. Боюсь, однако, что этому не бывать; заслуживающей внимания полемики у нас практически нет.

На страницах «Без догмата» атакуют и еженедельник «Впрост», и ежедневную газету «Факт». Катажина Хмелевская и Томаш Жуковский в статье «Вперед к насилию» анализируют содержание еженедельника за три первых месяца этого года, показывая, как в публикуемых там материалах растет уровень агрессии и отвергается сама возможность какого-либо диалога. Признаюсь, что направленность «Впроста» мне тоже не нравится. С возрастающим сожалением я наблюдаю очередные, сугубо персональные атаки на Бельку^[235] и Квасьневского^[236]. Подобная тактика может оказаться абсолютно неправильной в ситуации, когда кто-нибудь вроде Стана Тыминского^[237]опять попытается добиться поста президента. Наше общество распалось, нет серьезных сил, которые действительно боролись бы с популизмом, фальшивыми обещаниями, зато в этой магме прекрасно чувствуют себя личности, несущие черт-те какую ахинею, как, например, Гертых^[238], называющий Михника^[239] аппаратчиком.

Выходящей большим тиражом газетой «Факт», которую я вообще-то не читаю, занялся Петр Рымарчик в статье «Гедонизм и консерватизм». Он показывает, как идеология массовой культуры, ассоциирующейся обычно с вседозволенностью, странным образом соединяется в этой газете с консервативными тенденциями. Впрочем, и «Факт», и «Впрост» стараются популяризировать концепцию «ut unum sint»^{68}, но не в религиозном, а в социальном смысле: все мы — единое целое, никто ни к кому не должен испытывать ни зависти, ни обид, такие понятия, как класс или социальная прослойка, — уже минувшее безвозвратно прошлое. Все «левое» — отвратительно и ужасно, это утверждение не подлежит обсуждению и тем более оспариванию. А ведь когда-то говорили, что, если человек не был в молодости социалистом, он не может в старости быть порядочным человеком…

В номере я нашел еще одну интересную, хотя и страшноватую статью. Она называется «Женщины в исламе», автор ее — Таслима Насрин, эмигрантка из исламского Бангладеш, живущая в Голландии, поскольку на родине ее хотели забить камнями за ересь. Статья практически ограничивается цитированием Корана, но после ее прочтения все попытки оправдать мусульманскую религию представляются бессмысленными. Многим не нравится консерватизм католицизма, но католицизм — кроткий агнец, если его сравнивать с тем, что творится в исламе!

Возвращаясь к Польше: похоже, культура у нас станет гедонистически-консервативной, и при этом катастрофически уменьшится количество публичных библиотек, особенно в бывшей «Польше В»^[240]… Мы бедны, но пытаемся дикими методами добиться улучшения социального статуса граждан: привезли, например, в течение года более полумиллиона никуда не годных автомобилей. Кроме того, общество постепенно перестает понимать, какова будет наша дальнейшая судьба в ЕС, главные столпы которого, Германия и Франция, сильно пошатнулись. Победу одержали местные и краткосрочные интересы, старой Европе недостает перспективных планов, она перестала говорить одним голосом и делает разные глупости. Те, кто, подобно Шираку^[241], упрекал нас за то, что мы смеем иметь собственное мнение, оказались в положении проигравших. В Германии подходит к концу правление социал-демократов, и госпожа Ангела Меркель станет, вероятнее всего, первым канцлером-женщиной. Она не так любима в России и лично Путиным, как Шредер^[242], и ближе к госпоже Штайнбах^[243], чем к Шредеру.