Рашен

После прибытия нас быстренько рассадили по автозакам и повезли через весь город на распределительные пункты. Несмотря на усталость, я был рад внезапно выпавшей возможности увидеть Мордор двадцать первого века. Рядом со мной оказались несколько рецидивистов, явно знакомых со здешними местами. Они охотно отвечали на вопросы о мироустройстве каторжан.

Сибирейский город произвел на меня сильное впечатление. Как объяснили, поселение было построено для обеспечения деятельности крупнейшего захоронения, а попросту говоря, свалки радиоактивных и химических отходов, расположенной в этих местах.

Обшарпанные серые здания, не видавшие ремонта лет пятьдесят. Жилые дома с треснувшими стеклами в рассохшихся оконных рамах. Дороги, покрытые неровными, словно погрызенными подземными монстрами, кусками асфальта. Дыры в нем были закиданы битыми кирпичами и кусками досок. Древние автомобили, которые ехали скорее по инерции, нежели по исправности. И много, много чего еще убогого и опустошающего душу. Похоже, действительно, прогресс и цивилизация не заглядывали сюда с далекого 1941 года…

В «помощь» Фриштадту трудились поселения поменьше, расположенные по соседству. Эта «гениальная» идея пришла много лет тому назад военным. Они решили: а почему бы сразу не убить двух зайцев? Во-первых, заработать хорошие деньги на приеме опасных отходов из других стран. Европа маленькая, а Русия- матушка огромна, поля и леса ее бескрайние. Во-вторых, можно занять полезным трудом тысячи неугодных – местное население и сосланных на поселение в Сибирейскую тайгу. А то, что их трудовой стаж продлится всего несколько лет, как нельзя лучше скажется на экономике страны – меньше ртов придется кормить. Мировое сообщество с воодушевлением восприняло идею, и потянулись в Русию-матушку нескончаемые составы с пугающими символами и надписями.

– В эти места после начала войны 1941 года эвакуировали сотни тысяч мирных граждан из тогдашних Москвы, Ленинграда, Мурманска, Воронежа, городов Прибалтики, – пояснял Владберг – кряжистый мужик со сломанным носом и кривым шрамом на лбу. Он отбывал наказание за то, что спьяну подрался с полицейскими. Суть конфликта уже и сам не помнил, но «ментов поганых», по его собственному признанию, ненавидел с детства. Пил много и часто, работал мало и редко.

– После войны германские вожди решили не развязывать новую бойню и не устраивать массовые казни. На самом верху было принято решение объявить области, в которые проводилась эвакуация, особыми зонами. Позднее их объединили в регион под названием «Сибирейская тайга».

– Никто не ожидал, что война закончится так быстро. Как мне рассказывали бабка с дедом, пропаганда «красной плесени» в довоенные годы с утра до вечера вещала, что СССР самая мощная военная держава в мире: «У нас лучшая техника и подготовленные командиры. Наши солдаты бесстрашные и хорошо обученные. Идеи коммунизма шагают в мир уверенно, и остановить их не сможет ни один гнилой капиталист!» – убеждали допобедных русиян с утра до вечера. Однако, как показала практика, одних лозунгов оказалось мало, – грустно выдохнул Владберг.

– Всего несколько месяцев понадобилось слаженной германской машине, чтобы раздавить и «лучшую в мире» технику, и обратить в бегство идеально тренированных воинов.

– Не перегибайте палку, – возразил я. – Наши солдаты бились не на жизнь, а на смерть. Шли с голыми руками на пулеметы, закрывали телами амбразуры, взрывали себя гранатами, но не сдавались врагу.

– И такое было. Только в чем тут заслуга «красной плесени»? В том, что простой народ рвал жилы, сжигал себя в пламени войны, умирал без счету? Так это подвиг народа, но никак ни его вождей. Они скорее мясники, посылавшие рабов на скотобойню. Причем знали, суки, что у нас техники не хватает и винтовка одна на троих. Про дефицит боеприпасов вообще молчу. Знали и посылали, чтобы русияне в своей кровушке утопили германцев. А миллионов жизней не жалко! Ничего, бабы еще нарожают.

– То есть тебя устроила победа Великих германских освободителей? – поинтересовался я.

– С точки зрения прекращения бессмысленной бойни – да, полностью устроила. Знаешь, Дмитрий, у меня отец был профессиональным историком, преподавал в крупном университете. Потом его, правда, повесили за крамольные мысли о наших вождях. Но кое-что он мне успел рассказать. Ты, например, знаешь, что к 22 июня 1941 года в СССР «под ружьем» стояло свыше пяти миллионов семисот тысяч солдат, офицеров, матросов и мичманов. В то время как германцы вместе с союзниками имели на будущем Восточном фронте четыре миллиона восемьсот тысяч солдат. То есть ни о каком внезапном и вероломном нападении, оправдывающем наше позорное отступление, и речи идти не могло.

– Но у нас огромная территория, слабо развитая железнодорожная сеть, и, насколько мне известно, в западных военных округах, которые вступили в первые месяцы в схватку с врагом, находилось чуть более двух миллионов восьмисот тысяч человек, – парировал я.