Рашен

– «Сибирейская грамота»? Первый раз слышу. Это книга или устное предание, передаваемое от заключенного к заключенному?

– Скорее второе. Хотя были попытки составить некое подобие учебного пособия со словарем. Но первым авторам, обнаружив их записи во время обыска, отрубили руки. С тех пор вопрос заглох как-то сам собой. Короче, слушай, там все просто:

* правило первое: никогда ни в чем не сознавайся, особенно в незаконном. Стой на своем: «Не знаю, не видел, не делал». У бездельника и идиота гораздо больше шансов выжить в здешних условиях;

* правило второе: всегда бей первым. А после не жди и забивай насмерть обидчика и, желательно, всех свидетелей. Сделаешь так – и тогда при расследовании всегда сможешь «съехать» на правило номер один;

* правило третье: если начинаешь «тонуть» сам, сразу же топи всех вокруг. Хватайся за их головы, как за спасательные круги. Чем больше людей потопишь, тем быстрее выберешься сам.

– Это если вкратце. Есть еще много мелких правил, которые тоже лучше не нарушать, но о них узнаешь сам по ходу пьесы.

Я внимательно слушал бывалого сидельца и не понимал, отчего эти люди, пострадавшие от режима маньяков и людоедов, в изолированном социуме сами себе создают еще более тяжкие условия существования?

Очередь потихоньку продвигалась. Ссыльные расходились по кабинетам. Судя по тому, что обратно никто не выходил, помещения, очевидно, имели отдельные выходы на улицу. «Или же людей мочили и аккуратненько складывали штабелями у стеночки, чтобы вечером отправить в утилизаторскую», – соображал я, пытаясь сохранить самообладание.

Предаваясь размышлениям, я заметил краем глаза, как из одного кабинета вышла молодая стройная женщина и направилась в нашу сторону. Мне показалось, что я встречал её раньше, но где и когда, припомнить не смог. Она стремительно пересекла коридор, искусно лавируя между ссыльными, и почти вплотную приблизилась ко мне.

– Держи это, – незаметно для окружающих сунула мне в карман телогрейки бумажный квадратик. – Надеюсь, это тебе помогать. И благодари мой брат Виктольда, хоть ты его всегда нелюбить.

Пропев эту скороговорку, она сделала абсолютно равнодушное лицо, вздернула носик и, развернувшись, направилась к выходу.

– Девушка, э-э-э… Мари! Подождите, – кинулся я вслед, пытаясь ее остановить. Наконец удалось вспомнить незнакомку из самого начала моего кошмарного сна, который никак не закончится. Это была именно она – красавица, вместе с которой мы выходили из гостиницы и садились в автобус.

У самых дверей дорогу мне перегородил вооруженный солдат.

– Стой! Убить, голов разможить, если не стой! – заорал он и занес автомат.

– Тише, тише, я все понял…– поднял я руки. – Не надо так нервничать, просто хотел подышать свежим воздухом.

– Иди в очеред, свин. Там дышать помойка!

Я повернулся, чтобы идти обратно, и краем глаза успел заметить, как девушка садится в надраенный до блеска черный лимузин. Дверцу перед ней услужливо открыл высокий худощавый фашист с черной повязкой на одном глазу.

– Твоя знакомая? – спросил Олег.

– Точно не уверен, но где-то её уже видел, – задумчиво ответил я.

– Красивая краля, – цикнул Владберг. – И шмотье дорогое. Видать, в тыловом управлении ошивается, а может, где повыше. С такими, Димас, дружить надо: не приласкает, так накормит, – рассмеялся он.

– Где здесь туалет? – стал я искать характерные надписи.

– В конце коридора и направо. Только быстро не иди, а то подумают, что решил сбежать, и шмальнут в спину. Коридор узкий, может нас зацепить. А я подыхать пока не собираюсь, – предупредил Олег.

Вняв его словам, я медленно, расталкивая впереди стоящих, стал пробираться по коридору. Дверь туалета нашел не сразу. Вернее, нашел ее быстро, однако задумался, соображая, что может находиться за дверью, на которой вместо привычных М и Ж было написано «Не кури, не говори, не думай. Сделай дело и уходи!» А ниже старорусским стилизованным шрифтом была выведена поговорка «Лучше обосраться и потерять достоинство, чем нарушить правила и потерять жизнь!»

Дёрнул ручку и зашел внутрь. Проверил, что в кабинках пусто, и сразу же запустил руку в карман. Достал бумажный конвертик. В нём лежала черно-белая фотография размером примерно семь на пять сантиметров. В туалете царил полумрак, поэтому пришлось подойти к разбитому окну, чтобы разглядеть презент.

На фото было три человека. В центре, как ни странно, находился я, держа в руках книгу, обложкой обращенную к фотографу. Справа и слева от меня стояли улыбающиеся незнакомые фашисты. Да, теперь, после стольких месяцев нахождения в новой реальности, у меня появились знакомые фашисты. Расскажу кому дома – не поверят. Хотя, скорее, уже не расскажу… Бравые офицеры обнимали меня и прямо-таки светились от счастья. На заднем фоне просматривались силуэт большого дворца и пруд с фонтаном.

– Ни хера не понимаю. Вселенная точно пытается свести меня с ума, каждый раз подкидывая новые ребусы. Гребаный квест, когда он наконец закончится?